покорный слуга.
— Хм… Признаться, впервые слышу, — честно признался Чего. — Но продолжайте, Вильгельм Куртович, продолжайте. Мне очень интересно.
— Благодарю. Так вот. В первую субботу сентября каждый австрийский дом обязательно украшен кабачками. Люди наряжаются в праздничные костюмы, ходят в гости и рассказывают друг другу страшные истории…
— Так это же халовин, — нахмурился Лёха.
— Не совсем, — улыбнулся Кузьмич. — Заокеанский хэллоуин лишь бледная тень того торжества, о котором я веду речь. Просто чуть более… растиражированный в медиа.
— Уъуъуъу! — Лёха погрозил кулаком в неизвестном направлении. — Вот ведь сволочуги! Ничего своего нет, всё что плохо приколочено прут!
— Горячо поддерживаю ваше мнение, Алексей Михайлович.
— Так…
— Ну да, — Кузьмич вернулся к основной теме беседы. — Возможно ближе к старости я становлюсь слишком сентиментальным, но в этом году я хотел бы отпраздновать «Endloses Zucchinifest» как полагается. И возможно… как знать? Возможно даже привить это чудесное торжество жителям нашей родной Удалёнки.
— Та-а-ак, — протянул Лёха. — И что же вам требуется от меня, Вильгельм Куртович?
— Кабачки, — ответил камердинер Скуфидонского. — Вы же знаете, как Василий Иванович относится к сельскохозяйственным культурам на своём участке, верно?
— Знаю-знаю, — подтвердил Чего, явно вспоминая какую-то неприятную историю.
— Ну так вот. От вас мне потребуются кабачки.
— Много?
— Очень много.
— Большие?
— Очень большие, Алексей Михайлович.
— Хм-м-м.
Лёха задумался, а затем ещё раз протянул руку для рукопожатия.
— Никаких проблем! Уж с чем, а с этим я могу вам помочь, Вильгельм Куртович, — сказал он и закрепил мысль вслух: — Много больших кабачков…
* * *
Не знаю, что там у Иры за личный хакер такой, но справился он и впрямь быстро. Не успели альтушки толком успеть задремать, как список всех Константинов Оскаровичей был у меня на руках.
Трое их таких в Империи.
Все трое, видимо, чтобы соответствовать отчеству, аристократы.
И каждый подходил под дополнительные критерии, а, следовательно, давал отдельный повод для подозрений.
Первый Костя Оскарович выслужил себе личное дворянство за что-то там перед чего-то там народной самодеятельности в городе Перми… музыкант, если говорить проще. И вот вам, пожалуйста, звоночек. Пускай и по касательной прошло, но искомый нами Иван, если верить девкам, тоже музыкант.
Совпадение?
Возможно и нет. Может, они с нашим «сантехником» в одном оркестре по струнам бренчали. Ездят себе с гастролями и девок воруют.
Другое дело, что согласно данным, он уже второй месяц как на гастролях в стране Восходящего Солнца и цветущей сакуры. Благодаря чему, соучаствовать в покушении юной девицы ему затруднительно.
Так что этот вариант сбрасывать со счетов не стоит, но и на самый очевидный он не тянет.
Отложим Костю-музыканта и поглядим на остальных.
Второй Оскарович уже баронского рода. Московского. И вот ведь какая штука — род его сантехникой занимается уже в котором поколении. Что-то здесь производит, а что-то закупает из-за бугра, но так или иначе свою долю рынка оттяпал.
А наш злостный похититель, насколько мы помним, сказался сантехником.
Сантехник и сантехника.
Сантехника и сантехник.
Созвучно и близко по смыслу, не так ли?
Казалось бы, связь очевидна, и можно было бы тряхнуть этого Константина Оскаровича. Проверить, а в случае чего быстренько притянуть к ответу. Вот только одна беда — ему три года. И думается мне, что пацан ещё не успел так оскотиниться, чтобы чужими руками девок воровать.
Ну и третий, последний Константин Оскарович.
И вот это уже о-хо-хо. И о-хо-хо, и пу-пу-пу, и всё такое прочее.
Подозреваемый номер три был из рода Ивановых-Нобелей. Двоюродный брат патриарха, между прочим. И оставить бы это говно в покое, пока оно не завоняло, но Константин Оскарович Иванов-Нобель патронировал детский дом в области. А наш похититель, как подметила кадет Шестакова, как раз-таки детдомовский.
И конкретно вот в эту деталь я охотно верю, потому как она была брошена случайно.
Что ж…
И тут мы подбираемся к главной проблеме.
Ивановы-Нобели — род серьёзный. У них и со шведскими Нобелями связи, — а оно и понятно, — и с Большой Фармой, и мало ли с кем ещё. Это уже не Кочетков, к которому можно заявиться с ноги, положить охрану мордой в пол, и только потом начать разбираться. Хотя… технически, конечно, можно.
Но какие у меня к ним претензии? Паучки нашептали? Имя им послышалось? Доказательств-то нет, ни одного. Наплевать, что для суда, для меня самого.
А ну, как это всё совпадение скверное? Выверну я этих Нобелей наизнанку, а Ромашку не найду.
И что же получается? Получается, что Столп Империи слетел с катушек и устроил самосуд в центре Москвы.
Так что нет. Так нельзя. Тут даже личное покровительство Императора не поможет, скорее подставлю я его по полной программе. Потому как беспредел.
А беспредел есть отсутствие контроля и упорядоченности, — уж мне ли об этом не знать, у меня вон альтушки как раз беспредельщицы.
Итак…
Силовыми методами добывать информацию нельзя.
Зато всеми другими можно и нужно.
Быстро, оперативно, нагло.
И чтобы не терять времени, я решил зайти сразу с нескольких направлений.
Группе «Альта» выдал агентурное задание: под видом работников проникнуть в головное офисное здание Ивановых-Нобелей и добраться до рабочих компьютеров.
Как показывает ситуация, на подобные каверзы мозги у них отлично заточены. Вот пускай и проявляют творческую инициативу.
С Иринкой вопрос уже обговорил, и та сказала, что обычного телефона будет вполне достаточно, чтобы подрубить её чудо-хакера к базам данных рода.
Вроде как, если снаружи ломать, то вторжение заметят сразу. А если изнутри, то можно «в мягких тапках» по базе прогуляться, следов не оставив.
Вот…
Ну а сам я, пока суть да дело, отправился в детский дом. В тот самый детский дом, который находился на личном попечении Константина Оскаровича.
Мало ли, вдруг что-то интересное высмотрю. Заодно и сестру встречу, он по карте как раз по пути в столицу находится.
А вот, собственно говоря, и указатель…
Свернув с четырёхполосной трассы на асфальтированную лесную дорожку, — а иначе её никак не назовёшь, потому что сосны с обеих сторон чуть ли не над головой нависали… так вот. Свернув с трассы, я проехал без малого километр вглубь леса и упёрся в железные бронированные ворота и высоченную бетонную стену.
И просто не смог не восхититься вслух:
— Нихрена себе, — сказал я и заглушил мотоцикл.
Не успел
