войны стали уделять больше внимания, чем в ее начальный период. Скидок не делалось ни на плохую погоду, ни на постоянные выезды на боевые операции. Боевая подготовка шла своим чередом, и ничто не могло допустить ее срыва. Но, как ни горько было сознавать, все же ошибки случались, а недоработки в учебе обходились очень дорого…
…В ночь с 7 на 8 сентября наш гарнизон в селе Таутре, где была расквартирована первая рота, подняли по тревоге. По данным райотдела НКВД, в окрестностях села объявилась банда, совершившая нападение на сельсовет, в результате чего погибли несколько активистов Советской власти. Первой роте была поставлена задача найти и уничтожить бандгруппу.
На юго-западной окраине села выставили засаду. Именно там, по предположению командира роты, должна была появиться банда. И он не ошибся в расчетах…
Около полуночи на правом фланге засады, где старшим группы был сержант Шепелев, объявились бандеровцы. Шли они тихо, с полным соблюдением правил маскировки. И все же слабое потрескивание сухих веток в лесу выдавало их движение.
Старший сержант Солобаев, руководивший действиями на этом участке, подал условный сигнал, означавший «Внимание! Не стрелять без команды!»
– Только бы их не спугнули! – шепотом сказал он лежавшему рядом с ним бойцу, когда охранение доложило о том, что бандиты появились в поле зрения красноармейцев.
Еще через несколько минут поступил новый доклад о продвижении бандитов по контролируемому чекистами участку леса. Вскоре и сам Солобаев увидел их. Очертания человеческих тел были еще расплывчаты, сливались в темноте ночи с деревьями.
– Пусть подойдут поближе. Так, ближе, еще ближе… Так, хорошо… – разговаривал сам с собой, еле шевеля губами сержант, наблюдая за незваными пришельцами через прорезь прицельной планки винтовки. Он нервно перебирал по ней указательным пальцем, ставя, то убирая его со спускового крючка, боясь не выдержать и нажать на спуск. Стоило бандитам почуять неладное, они сразу же уйдут в лес, растворятся в нем, и тогда ищи-свищи ветра в поле. Нет, надо брать их наверняка, а если не удастся взять живыми, то оставить их лежать здесь навечно.
Наконец силуэты стали хорошо различимы. Можно было даже рассмотреть, во что одеты бандеровцы. Между ними и красноармейцами было расстояние не более 200 метров, которое постепенно сокращалось – 150… 100 метров… Наконец настал момент, когда можно было уже давать команду на открытие огня, но тут случилось непредвиденное…
Находящиеся в засаде красноармейцы Сурский и Шепелев, самостоятельно, без команды (видимо, сказалось нервное напряжение), открыли огонь, чем выдали себя раньше времени. Бандеровцы, отстреливаясь, стали отходить. Начало операции было «скомкано».
А потом произошло и вовсе непоправимое.
Почувствовав свою оплошность, и желая ее исправить, Шепелев и Сурский одновременно вскочили во весь рост и побежали вперед, чтобы сменить свою позицию, на более выгодную и воспрепятствовать отходу бандитов.
Увидев это, Солобаев с ужасом закричал:
– Стойте! Назад! Ложись!
Но было поздно. Сурский вдруг резко остановился, словно с разбега наткнулся на невидимую стену, неестественно выгнулся, откинув руки назад, выронил винтовку и упал вперед плашмя, лицом вниз.
Бандгруппа, воспользовавшись некоторым замешательством наших бойцов, без потерь отошла в лес.
Но не успела высохнуть земля на могиле Сурского, как первая рота хоронила другого своего боевого товарища – ефрейтора Пожидаева.
…В последнее время очень много неприятностей доставлял нам и местным жителям в округе бандит по кличке «Гайдай». Сколько мы не старались определить его местонахождение, никак не могли напасть на след банды. Наконец поступили сведения о том, что он скрывается со своими подручными в одном из сел.
Выставив систему секретов и засад, командир роты перекрыл все входы и выходы из села и стал ждать рассвета, чтобы с наступлением светлого времени суток начать операцию. Командир батальона, лично руководивший операцией, не хотел рисковать – ускользнуть под прикрытием ночи и раствориться в черноте её – для бандеровцев обычное дело. Тем более, опыт боевых действий свидетельствовал о том, что именно в предрассветные часы бандиты чаще всего покидают свои явочные дома и уходят в лес, чтобы не оставаться там днем, отсиживаются в лесных схронах, а вечером вновь возвращаются в села. Именно так и произошло на этот раз.
Стоял густой туман, что было на руку «Гайдаю» – под его прикрытием легче уходить от погони. Бандиты шли гуськом, постоянно озираясь по сторонам, держа наготове оружие. Интуиция подсказывала им, что рядом могут быть «москали», кого они ненавидели лютой ненавистью.
Чутье у бандитов было собачьим, повадки – кошачьи, а нутро – волчьим.
Крадучись, они двигались тихо и осторожно. Незамеченными подошли к нашей первой засаде вплотную. Вынырнув из тумана, они нос к носу столкнулись с бойцами, которые лежали на обочине дороги. Между ними было расстояние всего три – четыре метра.
Бандиты первыми заметили лежащих на земле подчиненных лейтенанта Белоцерковца: младшего сержанта Бульда, старшего сержанта Шумилина, красноармейцев Ковалева и Новикова.
Быстро сориентировавшись в обстановке, бандеровцы взяли инициативу в свои руки. Поняв, что их не видят (по другой версии, бандеровцы не знали, а лишь предполагали, что перед ними засада, иначе бы сходу расстреляли их на месте без всяких окликов), они закричали:
– Кто здесь лежит? Встать!
Бойцы оказались застигнутыми врасплох. Открыв беспорядочную стрельбу, они спугнули бандитов, и те бросились наутек, так и не приняв боя.
Дальше события развивались стремительно и трагично. В нескольких десятках метрах от первой группы лежал ефрейтор Пожидаев. Видя, что бандиты убегают, он тоже вскочил и бросился за ними в погоню. Перебегая дорогу, он оказался между бандитами и группой Белоцерковцева и попал под перекрестный огонь…
После этих двух печальных событий командир батальона издал приказ, в котором настоятельно требовал «проработать со всеми без исключения военнослужащими практические занятия по теме «Действия секрета и засад, применительно к обстановке, сложившейся в первой стрелковой роте в ходе операции».
Начался период активных занятий. Мы исползали все близлежащие овраги, промеряли своим брюхом равнинные участки, часами сидели в засаде и секретах, отрабатывая нормативы по тактической и специальной подготовке, темы, рекомендованные нам для изучения во исполнение приказа командира батальона. Добавились они и по огневой подготовке: «Ведение огня при внезапном нападении противника: из положения стоя, лежа, из-за укрытия». Приказано было также «сомнительное в плане кучности боя» оружие пристрелять.
Список безвозвратных потерь 23 СБр ВВ НКВД 1 Украинского фронта в 1 декаде сентября 1944 года
В приказе командира 237 ОСБ говорилось, что «…группа лейтенанта Страхова только за один день операции задержала и обезвредила 14 румынских солдат, которые продолжали сражаться на стороне фашистов, доставляя частям Красной Армии немало хлопот и тревог».
Сразу же после случившегося были приняты меры организационного и воспитательного характера с целью всячески развивать инициативу, смекалку, решительность, не допускать случаев расхлябанности и беспечности.
Не знаем, были ли сделаны «организационные выводы», вызванные чисто служебными интересами, или это было случайным совпадением, но командир первой стрелковой роты старший лейтенант Белоцерковцев Леонид Андреевич вскоре убыл из нашего батальона в распоряжение начальника внутренних войск Украинского округа НКВД к новому месту службы.
Именной список потерь боевых потерь в 237-ом ОСБ 23 СБр ВВ НКВД 1 Украинского фронта по состоянию на 15.09.1944 г. (ефрейтор Пожидаев Н. Г.).
Подобных «проколов» в нашем батальоне больше не было, а положительных примеров – сколько угодно.
Буквально через 10 дней после тех трагических событий отличилась группа бойцов во главе с сержантом Сергеем Палочкиным (или Галочкиным, точно не помню), который в ходе чекистско – войсковой операции по ликвидации группы румынских шпионов первым обнаружил тщательно замаскированный схрон, а в нем – непрошеных гостей, которых мы так долго искали.
Может возникнуть вопрос, почему я хорошо знал военнослужащих других подразделений батальона? Наша минометная рота принимала участие почти во всех операциях по розыску и ликвидации бандгрупп. Мы в качестве приданного подразделения оказывали помощь нашим товарищам из стрелковых рот. Обычно, на каждую операцию выходили по одному – два минометных взвода, поэтому со многими бойцами из других
