болтает без умолку со своей подружкой, обсуждает новенького и то, что он очень симпатичный. Я слушаю внимательно и хмурюсь. И почему я сама этого не заметила?
— Спорим, мы будем с ним встречаться? — заявляет Польска, а я не сдерживаю усмешку, чем привлекаю ее внимание.
— Ты что-то имеешь против, Ермакова? — подружки Миланы, как две прилипалы, готовы на все, чтобы угодить ей.
— Ты прежде чем такое заявлять у самого новенького не хочешь узнать его мнение?
— А зачем? Я и так знаю, что будем.
Не могу сдержать улыбку. Мне вообще-то все равно, с кем она будет встречаться, но пацана все-таки жалко.
— Она думает, что если он за нее один раз заступился, то и правда втюрился!
Девочки смеются, а я доедаю булочку, запиваю чаем, беру тарелку с нетронутым борщом и встаю из-за стола. Как раз в этот момент натыкаюсь на Гущина.
Его лицо выглядит лучше, чем у Соколова, всего лишь кровоподтек на губе. Леше досталось куда больше. Может, ему и правда научиться драться, с его-то характером.
— Ермакова, где твой женишок?
— Вот он, прямо передо мной! — с вызовом заявляю я, широко улыбаясь. — Иди, поцелую твою бедненькую губку! Сильно бо-бо?
Ребята смеются и подначивают Гущина подойти ко мне.
— Отвали, Ермакова, а то твой защитничек снова начнет махать кулаками. Мамку в школу из-за него вызвали! Нафиг мне это нужно!
— Ну, мне тоже нафиг не нужны защитники, я и сама могу за себя постоять.
Гущин не дает мне пройти, а мои руки заняты тарелкой с борщом.
— Ты? Сама за себя?
— Да.
— А ну-ка!
— Чего ты от меня хочешь, Гущин? Самоутверждайся за чей-то другой счет!
Он хохочет. И почему, когда кто-то говорит умными фразами этот пацан начинает дико ржать? Подхожу к нему вплотную и цежу сквозь зубы:
— Еще хоть раз тронешь меня, я на тебя тоже корону надену.
— Какую еще корону?
— А вот эту!
С этими словами я опрокидываю борщ ему на голову, а тарелку надеваю как шляпу. Класс заливается громким смехом, Гущин орет, а я отталкиваю его от себя и бегу из столовой.
Надеюсь, что Соколов сдержит свое обещание и научится драться. Причем как можно скорее! Кажется, мне и впрямь не помешает его помощь…
***
Настоящее время. Прощальная вечеринка в квартире Соколова.
Я наконец стою у вешалки с заветными джинсами Соколова. В момент, когда меня никто не видит, запускаю руку в один карман, а затем во второй.
Что, за черт? Открытки нет!
У меня никогда не было панических атак, но судя по всему, настало ее время. Проверяю трижды — карманы все равно пусты.
Как это произошло? Если открытка выпала, то где: в машине или в квартире? А если он нашел ее, то, когда?
— Потеряла что-то? — звучит знакомый голос за спиной как раз в тот момент, когда моя рука по самое не балуйся просунута в задний карман мужских штанов.
Оборачиваюсь и вижу Полину. Как ей удалось так тихо войти в квартиру ума не приложу! Резко убираю руку от кармана и прячу ее за спиной. Полина прищуривается и осматривает меня с головы до пят.
— Кажется, это Сокола, — она кивает на его джинсы и возвращает все свое внимание ко мне. С таким хищным взглядом ей бы в полицию, а не в литературные обозреватели.
— Кое-что искала… — зачем я вообще ей что-то объясняю? — Уже нашла, спасибо за беспокойство.
Полина проходит мимо меня, нарочно задевая плечом. Я тихо фыркаю, глядя ей вслед, не понимая, чем именно ей насолила. Еще совсем недавно я бы загрузилась и думала об этом, переживала несколько дней, но сейчас мне ровным счетом наплевать. Пусть бесится, что бы ее ни бесило…
Возвращаюсь в центр толпы, физически присутствую на вечеринке, но все мысли крутятся вокруг пропажи. Пару раз я намеренно ловлю взгляд Соколова, хочу понять по его лицу читал он открытку или нет. Но его актерские навыки куда круче моих, к сожалению. Он просто кремень. Вот с кем не страшно ходить в разведку!
— Скучаешь? — Хасанов становиться рядом, предлагает мне еще один стакан с алкоголем. — Арбузный пунш поможет.
Беру напиток и делаю глоток. Можно и выпить немного, чтобы расслабиться и перестать постоянно думать. Голова уже гудит.
— Классная вечеринка, — улыбаюсь, оглядывая развешенные шары и плакаты, нарисованные от руки.
Кое-кто, устав от шума и танцев, приспособил матрац в качестве лежбища у окна. Несколько ребят мило беседуют, развалившись на нем, как морские котики, и попивают пунш.
— Что-то мне подсказывает, что у Сокола имелись немного другие планы на этот вечер… — Тимур недвусмысленно оглядывает мое декольте и подмигивает.
Прикрываюсь рукой и улыбаюсь, сравниваю, как меня пожирал глазами Польска и как невинно смотрит этот парень. Но вот Леша, кстати, вообще никак не отреагировал на платье. А уж он-то всегда подмечает и комментирует все, что касается меня.
— Хороший коктейль, пойду еще налью! — говорю, вдохновившись на добавку.
Кажется, первый стакан пунша уже пошел на пользу. После него исчезло волнение и напряжение. В надежде, что после второго придет смелость и решительность, иду к столу с алкоголем.
Набираю ярко-розовый напиток из огромной стеклянной чаши, как компот из кастрюли половником и, слушаю трек, который играет из USB-колонки. Моя любимая Zivert, обожаю все ее песни! Пританцовываю от ритмичной мелодии и даже не замечаю, что оказываюсь не одна. Кто-то осторожно подходит сзади и касается моего плеча.
От испуга я роняю половник в чашу, расплескивая пунш из стакана на себя. Вся грудь, живот и юбка мокрые, липкие и в розовых потеках.
— Тихо, Ермакова… — Леша разворачивает меня лицом к себе.
— Черт, ты меня напугал!
— Прости… — он опускает взгляд на мое декольте и зависает.
Я тянусь к салфеткам, тру платье, но становится только хуже. Я как будто целиком в этот пунш упала! Да еще и платье впитывает как губка, теперь от меня несет арбузом и водкой.
От Соколова помощи и вовсе не дождаться, кажется, я его потеряла. Он пялится на мою грудь и не дышит. Ну, что за мужчины!
Хотя, кого я обманываю, я ведь именно этого и хотела…
— Может, тебе лучше переодеться? — выговаривает он и оглядывает квартиру в поисках… не знаю, что он ищет, наверное, помощь зала.
— У тебя еще осталась та футболка с «Томом и Джерри?»
Он мотает головой.
— То есть ты не собираешься отдавать ее мне?
Он снова мотает головой с невинной ухмылкой.
— Могу дать тебе свою взамен. И эти штаны, — показывает на себя. — Будешь секси!
— Тебя
