бросился на меня.
Первый выпад я отразил легко и, чуть переведя дыхание, спросил:
— Продался, тварь?
— Сгниешь ты в геене огненной, тело твое растворится, душа истает…
— Сектант? — догадался я. — Кузькин бог? Тьфу!
Финт, блок, еще финт, уход назад, парирование, скрутка и удар — колющий удар, нанесенный в соответствии с правилами. Я пробил ему правый глаз, и острие вышло из черепа с другой стороны. Потом я помог телу опуститься на пол, и плюнул сверху прямо в его лицо.
— Сука! Тварь! Использованный гондон!
Я несколько раз пнул мертвое тело. Фон Ремер, тем временем, добил последнего врага, тяжело смахнул пот со лба и заметил:
— Вы бьете труп, господин барон?
Я зло посмотрел на него, но прекратил избивать мертвеца. Хуже, чем найти предателя в рядах своих людей — это не найти его. Я проморгал, и теперь расплачиваюсь за эту ошибку убитыми друзьями, похищенной женщиной и детьми.
Во всем лишь моя вина, мне некого винить более.
Подземные комнаты кончились, мы прошли их насквозь, но так и не нашли ни Лулу, ни обоих сыновей.
Черт подери! Я даже Джона Френсиса готов был обнять в эту минуту, впервые в жизни посчитав его за своего сына!
— Там еще дверь, — осмотрев помещение, сообщил германец.
Я задержался на мгновение перед телами Люка и Бенезита, постоял молча и двинул дальше.
Ремер уже распахнул последнюю дверь, за которой оказалась совсем крохотная комнатушка, в которой, судя по всему, и держали Лулу и детей. Но комната была пуста. Зато вторая дверь оказалась открыта, а за ней вновь начинались катакомбы.
Кто-то опередил нас и увел тех, кого мы пытались спасти. Но в воздухе еще пахло паленым маслом от факела — ушли они совсем недавно, видно заслышав звуки боя.
— Там мои дети, — негромко пояснил я германцу, — и моя женщина. Я должен их спасти!..
Ремер понятливо кивнул, и мы двинули во тьму, подхватив по факелу из креплений на стене.
Миллион раз я говорил, что ненавижу замкнутое пространство. Пожалуй, более этого я не люблю лишь высоту. И то, и другое бесит, угнетает.
Но когда надо — я иду, хоть и проклиная все на свете, но делаю шаг за шагом, переставляю ноги, матерясь про себя. Если не я, то кто? Никто. Делай. Превозмогая все, ломая себя. Человек может все — главное захотеть!..
Фон Ремер шел чуть впереди, и я был благодарен ему за это. Очередной коридор кончился внезапно, и мы буквально лоб в лоб столкнулись с вооруженной группой.
Германец чуть было не попытался убить ближайшего, но я вовремя узнал знакомые лица и резко выкрикнул:
— Свои!
— Не стрелять!
Епископ де Бриенн, Исаак де Порто, Анри д’Арамиц и еще несколько человек, имена которых я не знал. Все они выглядели потрепанными, некоторые оказались ранены. У Портоса отсутствовала мочка уха, но он лыбился во все свое широкое лицо.
— Ваше преосвященство, — чуть поклонился я.
— Господин барон, — приветствовал меня де Бриенн.
Епископ
— Не стрелять!
Я с трудом опознал в полумраке барона де Браса, снял с боевого взвода курок и сунул пистоль за пояс. Портос и Арамис опустили мушкетоны.
— Ваше преосвященство, — полонился де Брас.
— Господин барон.
Барон шагнул вперед и мы коротко обнялись.
— Ваше преосвященство… — его спутник небрежно кивнул вместо поклона, явно фрондируя.
Этот сраный немец вызвал у меня сильную антипатию. Я уже давно подумывал, отправить его на душевный разговор к палачу, но все руки не доходили.
Мелькнула мысль, приказать пристрелить его прямо сейчас без лишних затей, но я сдержался и просто проигнорировал его приветствие.
— Как вы здесь оказались, барон?
— Чертова Лулу… — де Брас утер рукавом камзола пот со лба. — Я думал, что она украла моих детей и сбежала в катакомбы. Но выяснилось, что в рядах моих людей затесался предатель… а вот кто нанял его? Очень сильно подозреваю, что сделал это Рошфор или леди Карлайл. Святые угодники, я потерял почти всех своих бойцов, но, увы, пока не добрался до этих тварей. А вы что делаете в этой преисподней?
— Рошфор и Мария де Шеврез… — коротко ответил я. — Это они под видом проповедников взбаламутили горожан. Но… Рошфор успел уйти…
— А герцогиня? — быстро поинтересовался барон.
— Ее живьем сожрали крысы…
Немец замысловато ругнулся, зачем-то опасливо глянулся и перекрестился.
— Но следы нашего главного врага опять затерялись, — закончил я фразу.
— Кровь и преисподняя… — приглушенно выругался барон. — Что дальше?
— Наш проводник сбежал, — я наподдал носком ботфорта по пробегающей мимо крысе. — Теперь придется искать дорогу самим.
Крыса шмякнулась об стену и с отчаянным писком на лету вцепилась в пах германцу
— Доннерветер!!! Майн гот!!! — отчаянно взвыл он и завертелся, пытаясь оторвать зверька.
— Откуда он с вами взялся? — тихо поинтересовался я у де Браса.
— Неожиданно возник рядом, — задумчиво ответил барон, тоже смотря на немца. — Но дрался хорошо. Вы думаете…
— Мне он просто не нравится, — я пожал плечами. — А когда мне кто-то не нравится — это повод его убить.
— У-ууу, этот маленький пиммель укусить меня… — немец наконец оторвал от себя крысеныша и начал яростно топтать его.
Барон согласно кивнул.
— Я придерживаюсь того же мнения. Итак, теперь осталось решить, куда идти. У нас еще есть запас факелов.
— Направо? — я подозрительно повертел головой по сторонам. — Или налево?
— Налево, всегда предпочтительней… — хохотнул барон.
— Решено.
Сержанта и немца отправили вперед, сами заняли место в арьергарде.
Сотня метров, вторая, поворот и спуск, под сапогами захлюпала вода. Каждый шаг давался с трудом: мерзкая вонь, десятки метров земли над головой давили, забивая страхом мозги и заставляя сердце биться реже.
Я начал молиться, барон приглушенно чертыхался.
— Святые угодники… — ахнул впереди сержант. — Ваше преосвященство…
Я ругнулся по-русски.
— Что у тебя там?
— Гляньте сами…
Факелы неровно освещали небольшую приоткрытую дверцу в проходе. В маленькой келье на истлевшем тюфяке скорчилось мумифицировавшиеся тело в сутане. На стене висело перевернутое распятье, под ним, висел в оковах женский скелет, в лохмотьях некогда богатого платья, а на столе, в окружении оплывших свечей лежала толстая книга в кожаном переплете.
— Еретики!!! Богохульство! — сержант размашисто крестился.
