82‐мм батальонных миномётов.
Прибывший Савельев вместе с Зарубиным, Веригиным и майором Ватрушкиным устроили в конюшне штаб, связисты наладили работу двух основных и третьей резервной раций. Буторин, Каулакис, Урбонас, Каланта, прибывшие Нестеров, Соколаускас, другие офицеры райотдела МГБ и ОББ райотдела милиции не спускали глаз с дома Анджея Коморовского — Академика. У всех на руках были фото Слона и Академика.
Между тем жизнь в селе текла своим ходом. Крестьяне, занятые уборкой картофеля, перевозкой сена из стогов во дворы, хлопотами на участках, не обращали внимания на, как им казалось, обычную суету военных. Они к ней привыкли и радовались тому, что, наконец, офицеры-мародёры были арестованы, прекратилось вымогательство, избиения, кражи, и жизнь налаживалась.
В усадьбе Коморовского, расположенной на отшибе, на краю села, всё было тихо. Ранним утром пани Коморовская куда-то уехала на бричке, запряжённой в одну из трёх справных лошадей. Больше она не возвращалась. Сам Коморовский возился в саду, собирал опавшую листву, сжигал её в большой железной бочке. Периодически он присаживался на скамеечку, набивал трубку, курил и поглядывал на юго-запад. Несколько раз уходил в дом, растопил камин, дым из трубы в безветрие стоял ровным, красивым столбом.
Смеркалось. Округу затягивало серовато-голубой пеленой. В село возвращались, подгоняемые наёмными пастухами, два стада — одно коров, другое овец с козами. В домах засветились окна. В воздухе гуляли запахи приготовленной пищи.
Затрещала рация. Разведчики доложили: со стороны Вильнюса подходят три легковые машины. За ними, на дистанции около километра, едет колонна из четырёх грузовиков. Фары выключены. Вскоре поступило новое донесение: с севера, со стороны Молетай, к селу движется колонна в составе пяти тентованных грузовых машин. А ещё через час, когда уже совсем стемнело, разведчики заметили ещё одну колонну из пяти грузовиков, двигавшуюся со стороны Ширвинтоса. Выждали еще два часа, и в 23.00 четыре роты внутренних войск и две роты сапёров намертво захлопнули кольцо окружения. Разведка выдвинулась к усадьбе Коморовского и установила круговое наблюдение.
Три грузовых машины остановились неподалёку от первого КПП сапёрного батальона, три грузовика — у второго КПП. Сидевшие в них переодетые в советскую военную форму бандиты ждали команду атаковать военный городок. Такой же команды ждали расчёты двух 82‐мм миномётов из группы поручика Влачека, расположившиеся в балочке у реки. Бандиты не знали, что все они находились под прицелами автоматов и пулемётов советских солдат и офицеров.
За большим столом в гостиной дома Коморовского пили кофе хозяин, он же Академик, его кузен Шперкович-Слон, капитан Малевич-Нарев, командиры боевых групп. Все, кроме Академика, были одеты в форму офицеров МГБ. На первый взгляд, царила обстановка спокойствия и умиротворения. Разговор шёл о хорошем урожае яблок и картофеля, о превосходстве польских сидра и бимбера над литовскими, о красоте и элегантности полек и доступности литовок. Не иначе, светский ужин местного польского шляхетства.
Но так только казалось. Лица у всех были напряжены. Панове постоянно нервно поглядывали на часы, много курили. Всем хотелось выпить, но Слон категорически запретил. В половине второго ночи капитан Малевич-Нарев вышел и, вскоре вернувшись, сказал:
— Пора.
Поручики Шимановский и Влачек, подпоручик Изетбегович вскочили и побежали к своим боевым группам. В кромешной темноте они увидели ушедшие в беззвёздное небо три ракеты: две зелёных и одну красную. Пока они ещё ничего не поняли. Не поняли они происходящего и тогда, когда три миномёта, расположенных на территории военного городка, засыпали минами бандитские миномётные расчёты. Десятки взрывов мин оглушили село, но мудрые жители свет в домах не зажигали, а местные собаки не лаяли.
Слон, Академик и Малевич выскочили на крыльцо и увидели, как ночь пронзают пулемётные трассы, как тишину разорвала какофония треска автоматов и карабинов, взрыва гранат. Но и они ещё не понимали, что происходит. Слон был уверен, что это его бойцы дружно атакуют сапёрный батальон.
А бой шёл нешуточный. Шесть грузовиков с бандитами были буквально расстреляны автоматно-пулемётным огнём солдат внутренних войск и сапёрного батальона. Живые и раненые бандиты отстреливались, отходили в темноте на край села, туда, где возвышалась усадьба Академика. Их в плен не брали. Солдаты расстреливали всех, кто двигался в темноте, и били по вспышкам вражеского оружия. За полчаса была уничтожена половина банды.
Дезориентированные командиры боевых групп вместо того, чтобы отводить оставшихся людей к усадьбе Академика, рядом с которой ещё стояло восемь грузовиков, и ретироваться, пробиваться из окружения, повели бандитов в атаку — в надежде захватить военный городок. Повели на верную гибель. Вскоре погибли и они, командиры боевых групп: Шимановский, Влачек, Изетбегович.
Среди бандитов началась паника. Большая их часть, осознав, что оказались в окружении и обречены на смерть, кричали, просили солдат прекратить огонь, бросали оружие и с поднятыми руками выходили на освещённые места. Другие же, ненавидевшие не просто красных, но всех русских, те, чьи руки были по локоть в крови советских солдат и офицеров, сотрудников милиции и МГБ, сдаваться не желали. Отстреливаясь, они отходили к дому Академика.
Три десятка боевиков (личная охрана Слона) заняли круговую оборону вокруг дома Академика. Слон с Академиком и Малевичем зашли в дом.
— Адам, — с волнением в голосе сказал Коморовский, — мне кажется, что-то не так.
Слон и сам интуитивно чувствовал надвигавшуюся опасность, но сдерживая нервозность, приказал Малевичу:
— Капитан, берите груз и пана Академика, уезжайте немедленно. Нужно подстраховаться.
Малевич бросился исполнять приказ. Подтащив к выходу два тяжёлых чемодана, он повесил на грудь автомат и окликнул Коморовского:
— Пан Академик, пора уходить.
— Я не поеду, — заявил Коморовский и стал демонстративно набивать трубку. — Моё место здесь, с нашими солдатами, с тобой, Адам.
Шперкович знал, кузена убедить невозможно. Он махнул рукой Малевичу.
— Поезжайте, капитан. Бог даст, свидимся в Кракове.
Малевич, одетый в форму майора госбезопасности, уложил чемоданы с валютой, золотом и камнями в багажник трофейного «опель-капитана» 1940 года выпуска, запустил двигатель и, не включая фар, медленно поехал к реке. Он был уверен, что песчаный просёлок вдоль реки чужим незнаком.
Неожиданно вся территория усадьбы Коморовского озарилась ярким светом. Сапёры врубили прожекторы, установив их по углам усадьбы. Зарубин через мегафон обратился к Слону и Академику:
— Граждане Коморовский и Шперкович! С вами говорит майор госбезопасности Зарубин. Ваша банда разгромлена. Оставшиеся в живых складывают оружие и сдаются. Дом окружён. Вырваться никому не удастся. Во избежание лишних жертв, предлагаю вам и вашей охране сложить оружие и с поднятыми руками собраться на площадке у крыльца. Даю вам пять минут. Через пять минут начинаем штурм дома. В живых не оставим никого.
Слон взял автомат и приказал кузену
