красной польской власти. На польской территории сбор групп у фольварка Купово, восточнее озера Купово. Там нас будут ждать представители польского национального движения. Вопросы будут, господа офицеры?
— Пан майор, — спросил поручик Влачек-Путник, — если кто-либо из моего отряда откажется уходить из Вильно в Польшу, что делать? Думаю, такие найдутся.
— А вам, поручик, разве неизвестно, как поступают на фронте с людьми, отказывающимися исполнять приказы?
— Известно, пан майор. Будет исполнено.
— Тогда до встречи, господа, ночью у пана Академика. Все свободны. Капитан Нарев, задержитесь.
После того как все ушли, охранник принёс две чашки горячего кофе и большую плитку финского шоколада «Karl Fazer». Слон налил самогон в две рюмки.
— За успех, пан капитан!
— За успех, пан майор.
— План остаётся неизменным. Как только в Польше мы встретимся с делегатом Центра, вы, Малевич, переодеваетесь в форму капитана Общественной безопасности и в сопровождении ваших людей доставляете груз в Краков, улица Коперника, 19. Ключи у вас. Доставляете и ждёте меня. Деньги на первое время у вас есть. Теперь о зачистке наших следов…
Слон встал, закурил, подошёл к окну и долго смотрел на улицу. Молчал, будто собираясь с мыслями. Уходить из Вильно не хотелось. Ему здесь неплохо жилось. Чистые и надёжные документы, прекрасная квартира, да не одна. Налаженные связи в советских органах власти, продуктами обеспечен. Здесь могилы его предков. Здесь остались последние родственники. Здесь живут любящие женщины, готовые разделить с ним судьбу. Если плюнуть на эту политику и полностью перейти в мир криминала, а лучше возглавить его, благо место расчищено после ареста Бруса и ликвидации его уголовной шантрапы, будущее обеспечено.
Обеспечено ли? Советы ведь не дураки. Их власть день ото дня становится всё крепче и крепче. Их милиция и органы госбезопасности опытны и жестоки. Нет, здесь не выжить. Как говорит кузен Бронислав: «Жить — родине служить». А где она, родина-то? Что от неё осталось? Скоро литовцы и русские заполонят Вильно, литовские крестьяне займут польские сёла и хутора. Нет, надо уходить в Польшу и там бороться с красными. Ещё не всё потеряно. Лондон и Вашингтон целиком за нас, они непременно будут помогать, и, конечно, Ватикан. Костёл никогда не смирится с жидовско-коммунистическим режимом в Польше. А значит, не смирится и народ.
Надо уходить. Валюты, золота и камней хватит надолго. Малевич человек преданный, всё доставит в целостности и сохранности.
— Итак, о зачистке. Самую надёжную и преданную агентуру сохраним. Выдайте им, — капитан, — приличную сумму в русских рублях и пообещайте нашу поддержку в будущем. Остальных, кого посчитаете балластом, сегодня же днём ликвидировать.
— Пан майор, что делать с Брониславом Коморовским и Марией Карпович?
— Ничего не делать. Они всё же мне кузен и кузина. Им ничего не известно, для нас они не опасны. Пусть живут. Кто-то должен ухаживать за могилами предков… Теперь о главном. Пошлите своих людей на место сбора отрядов, когда начнёт смеркаться. Пусть всё обследуют кругом, нет ли постов чекистов и милиции. Поставьте пикеты на въезде в село и выезде, переоденьте людей в форму внутренних войск. Обеспечьте их фонариками. Они должны ночью встретить отряды и направить их к усадьбе Академика. Часть людей разместите близ контрольно-пропускных пунктов городка сапёрного батальона. Как только отряды соберутся, эти группы должны захватить штаб батальона, автопарк, оружейные комнаты, офицерское общежитие. Солдат закрыть в казармах, офицеров расстрелять. У меня всё, капитан. Удачи.
10
Было восемь тридцать утра. Савельев только что закончил оперативное совещание по организации разгрома банды Слона, отдал последние распоряжения, ознакомился со сводкой арестов польских повстанцев в Вильно и собирался выпить чашку кофе с Зарубиным.
Дверь распахнулась, в кабинет вошли министр госбезопасности Литовской ССР Ефимов и незнакомый комиссар госбезопасности, молодой, красивый брюнет. Правильный овал лица, высокий лоб, нос с горбинкой, большие, чуть раскосые карие глаза и волевой подбородок. По тому, как Ефимов держался сзади и на его одутловатом лице застыла маска напряжения, Савельев понял прибыл крупный начальник с Лубянки. Незнакомец по-доброму улыбнулся, подал руку, представился:
— Евгений Петрович Питовранов, начальник второго Главка МГБ.
«Ну да, тот самый молодой и только что назначенный начальник Второго главного управления[24] МГБ СССР», — подумал Савельев. И тут же вспомнил: «До июня работал министром госбезопасности Узбекской ССР, пятнадцатого года рождения, комиссаром госбезопасности стал в сорок третьем году, в двадцать восемь лет. По отзывам — интеллигентный, вдумчивый, рассудительный, хороший аналитик, мастер разведки и контрразведки».
Дежурный подал кофе и печенье. Питовранов доброжелательно, даже с некоторым смущением сказал:
— Только назначен. Двое суток поработал с документами и сразу решил отправиться в Литву, так сказать, на месте поглядеть, что творится и как работают коллеги.
— Разрешите доложить, товарищ комиссар госбезопасности? — спросил Савельев.
— Не стоит. С последними сводками, вашими рапортами и спецсообщениями я знаком. Кое-что рассказали на Лубянке, кое о чём поведал Дмитрий Ардалионович, — Питовранов указал глазами на Ефимова. — В целом руководство довольно работой вашей группы.
Питовранов встал из-за стола, подошёл к открытому окну, закурил.
— Какая красота! Какая дивная осень! — Он резко повернулся к Савельеву. — Александр Васильевич, а почему вы не информировали Центр о запланированной на сегодня операции по разгрому польской банды?
Савельев краем глаза заметил, как Ефимов опустил глаза, и решил схитрить:
— Товарищ комиссар госбезопасности, назначенная на ночь операция не является самостоятельной. Она — завершающая фаза большой операции по очистке Вильнюса и Вильнюсского края от польских бандформирований. План этой операции был согласован с Центром и одобрен товарищем Селивановским.
Питовранов улыбнулся, он хорошо понимал лукавство Савельева. Только и сказал:
— Давайте карту.
Развернув на столе польскую карту Виленского воеводства, Савельев объяснил схему и порядок развёртывания подразделений внутренних войск и сапёрного батальона, места расположений разведгрупп и боевого охранения.
— Уверены в успехе? — спросил Питовранов.
— Уверены. Мы их из кольца не выпустим.
— Удачи вам.
Ефимов, спросив у Питовранова разрешение, покинул на пять минут кабинет. Пользуясь его отсутствием, Питовранов сказал:
— Много о вас слышал, Савельев. После завершения вашей командировки буду просить руководство о переводе ко мне, во второй главк. Нечего вам больше делать в третьем, в военной контрразведке. Ну, ещё раз удачи! Держите меня в курсе. Как только закончите операцию, сразу доложите.
Прощаясь в приёмной, Ефимов буркнул:
— Гляди у меня, Савельев, не оплошайся.
Разведка и боевое охранение прибыли засветло. Проводники с собаками протралили всю территорию в радиусе пяти километров. Праздношатающихся и подозрительных задерживали и отправляли на проверку. Зарубин с командиром сапёрного батальона обошёл скрытые позиции двух рот, проверили огневые точки пулемётчиков и трёх расчётов
