Книга Музыка льда. Осколки - Анна Беляева

— Ирина Александровна права. Если хочешь красиво кататься на коньках, надо учиться садиться на шпагат, — серьезно сообщает девочке Виктория.

— А ты умеешь на шпагат садиться? — любопытствует ребенок.

Про свои слезы она уже забыла. Слишком интересно все вокруг, особенно эта красивая тетя с приятным грудным голосом, в котором чувствуется тепло, словно солнышко согревает его изнутри.

— Умею, — тихо улыбается Вика.

— Покажи, — берет быка за рога девчонка.

Виктория бросает смеющийся взгляд на Иру, которая решила было прийти на помощь своему тренеру и руководительнице. И, продолжая улыбаться, наклоняется к девочке и на ухо шепчет:

— Попадешь ко мне в группу — покажу.

И, посмеиваясь про себя, уходит дальше по коридору на свое рабочее место. А нахальная малявка с протяжным вздохом возвращается в класс, сообщая:

— Пошли садиться на шпагат. Мне надо вот к этой тете попасть тренироваться.

****

Ну, за ручку, конечно, Домбровская Милу не катает, но максимально бдит, чтобы спортсменка не занималась никакой самодеятельностью. Впрочем по Леоновой видно, что после ОФП и хореографии на творческие порывы и усложнения сил у нее особенно-то и нет. Так что она аккуратно скользит по катку, пробуя на вкус ощущения ото льда после перерыва и от тела, которое толком не хочет нормально трудиться.

— Давай на ход назад! — подъезжает Виктория к девушке, — попробуй скорость набрать.

И в момент, когда Мила, раскинув руки аккуратно начинает перебежку спиной, Вика подхватывает ее ладони, придерживая весь круг, который проходит спортсменка.

Светлые пряди, выбившиеся из прически, развеваются, по-новому обрамляя строгое лицо, высокий лоб. Внимательный взгляд смотрит Миле за спину. Со стороны это кажется полетом. Черно-белая графика: две противоположности: брюнетка в черном, блондинка в белом.

— Хорошо, — говорит тренер, когда их забег по кругу оканчивается, — Как самочувствие?

— Устала, — честно признается Мила.

— Тогда отдыхай. Завтра тренировка по плану. На ОФП найду тебе помощника, чтоб ты там не сачковала.

Леонова молча кивает головой и потихоньку катится к выходу с катка. Вика провожает ее долгим задумчивым взглядом.

***

за два года до олимпиады. Владивосток

Лед брызжет под коньками от удара зубца на взлете в сальхов. Виктория смотрит и видит силу, с которой Мила пролетает свою “Реальную любовь”. Каждый раз во время этой программы Домбровская вспоминает, как звонила маме после взрыва и успокаивала: “Все хорошо, все хорошо!” Из-под ногтей и возле кутикулы никак не отчищалась полностью запекшаяся кровь, которая текла по рукам, изрезанным осколками. “Мамочка, у меня все хорошо! Не переживай”

Милка выезжает сальхов и взлетает в тулуп. А дальше будет длинный легкий выезд. Виктория это видит уже по заходу. Тренер поднялась вместе со спортсменкой в этот тулуп, выехала его. И вдруг поняла, что ее душа в теле фигуристки взлетает снова, а она за ней не успевает!

Сердце делает: “Ааааххх!” и дергается на тонкой ниточке, когда девушка чисто приземляет лишний, никому ненужный и даже наказуемый риттбергер. Домбровская видит, что девчонка смеется. Обхитрила всех.

По окончании программы на лед летят цветы, игрушки, открытки, сувениры, а Мила бежит к ней и заливается смехом: “Как я сделала! Вы и не знали! А я сделала!! Никто не знал!!”

Как хорошо, что людям не дано знать своего будущего и поэтому они могут жить на полную катушку.

Взгляд начинает различать немного все то, что муть туманная крала

Самые тяжелые люди для тренера — не спортсмены, даже не начальство всех уровней и направлений. Тяжелее всего с родителями. Эти заряженные на победу собственных детей люди всегда имеют свое видение того, как разумно и правильно вести их ребенка к высшим достижениям. И при этом правы они бывают далеко не всегда.

С родителями безразличными трудно, потому что они не будут разделять ваши и их ребенка устремления. Их не заставишь соблюдать какие-то ограничения. Он не будет считаться с вашими тренировочными планами. У этих людей своя жизнь, в которую ребенок интегрируется максимально, следовательно в порт он вписывается по остаточному принципу. До Вики дети таких родителей почти не доходили.

Второй тип родителей — сделавшие ставку на успех ребенка. С ними появляется иллюзорная, а иногда изначально и вполне осязаемая помощь. Они нацелены на результат не меньше самой Домбровской. Но в ответ от нее ждали вовлеченности именно в их ребенка. Полной отдачи всех сил любимому Коленьке, Машеньке или Олежеку. Взгляд на другого спортсмена со временем становился доказательством измены. Реакции на неожиданности, травмы и форс мажоры становились экстремальными. А потом случился побег в поисках тех специалистов, кто сможет соответствовать пониманию пап, а чаще мам о заинтересованности в их детях. Как ни странно найти таких специалистов было совсем непросто, точнее невозможно. Тренер все-таки — не мать родная.

Сейчас перед Викторией Робертовной стоял второй вариант родителя. Белая от злости мать перспективного юниора, потрясающая перед глазами тренера костюмом для выступления своего сына.

— Ну, что вот это такое! — мама Никиты Ревковича уже откричала свое возмущение и сейчас ее голос был подавленным, а весь вид растерянным, — У него же старт через пять дней. Он вылетает со всеми послезавтра! Как без костюма-то?

Виктория смотрела на изодранный узор на брюках для произвольного выступления, будто кто-то специально отрывал чем-то острым пайетки на лампасах. Костюм был испорчен однозначно.

— Успокойтесь, пожалуйста! — пыталась вразумить мать фигуриста Домбровская, — мы найдем решение. Если не удастся исправить, будет кататься в обычных черных классических брюках. Одежда — это в конце концов просто одежда. Слава богу, сам Никита жив и здоров, готов к выступлению.

Женщина в упор посмотрела на тренера и произнесла:

— За костюм деньги заплачены. Кто нам восстановит его или компенсирует потери? Ведь это же здесь, в раздевалке, испортили одежду.

Вопрос, конечно, был резонным. Пошить костюм — это совсем не маленькие суммы, родители вкладываются ежегодно минимум в два наряда, что встает им иногда не меньше, чем в пару сотен тысяч. “Сапфировый”, как и другие школы фигурного катания, конечно, максимально пытается продлить жизнь костюмам, передавая их от одного спортсмена другому по сходным ценам, но временами или подходящего наряда не находится, или нужен совершенно иной образ, так что все это становится солидной статьей расходов, наряду с коньками и прочим необходимым инвентарем.

Дорогой, опасный, сложный и очень конкурентный у них вид спорта. А тут еще и вот такое. Вика рассматривает брюки, перебирая ткань тонкими артистическими пальцами: украшение вырывали “с мясом”, чем-то острым. Безжалостно. С намерением испортить безвозвратно. Затяжки по