Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
вздохнула, бросила на него взгляд и тихо спросила:
– Твой Бог-Демон все слышит?
На лице Цзэня отразилось понимание.
– Я его контролирую, – покачал он головой. – Так что мы в безопасности.
Лань внимательнее всмотрелась в его глаза, а потом кивнула. На этот раз она не отвела взгляда.
– Если я воссоздам Убийцу Богов, – начала она, – то и сама недолго задержусь в этом мире. – Она постучала по своей окарине. – Ты забыл о том, что Боги-Демоны соединены с душами тех, к кому привязаны. Уничтожив их, ты уничтожишь и практика. А я намерена избавиться от всех четверых.
Челюсть Цзэня напряглась.
– К твоему это не относится. Он же привязан к душе твоей матери.
– Я изменила условия сделки. Когда срок подойдет к концу, Серебряный Дракон освободит душу моей матери, а взамен возьмет мою.
Кадык Цзэня дернулся. Казалось, на какое-то время он лишился дара речи.
– Срок, – мягко повторил он. – Понятно.
Они молчали, каждый погрузившись в свои мысли. Каждый, ошеломленный откровениями другого. Между ними начало формироваться некогда очевидное осознание: чтобы положить конец циклу власти и разрушения, им нужно было принести в жертву собственные жизни.
И все это зависело от Убийцы Богов.
Лань бросила на Цзэня быстрый взгляд.
– Тогда докажи.
– Что доказать?
– Докажи, что говоришь правду. – Ей не нужно было и дальше упоминать о его предательстве. – Раз ты согласен, что Богов-Демонов нужно уничтожить, тогда ты согласен и с тем, что мне нужно воссоздать Убийцу Богов. Сегодня у меня не вышло. Так помоги мне.
Несколько мгновений Цзэнь внимательно смотрел на нее.
– Скажи как, – просто сказал он с такой готовностью, словно и сам собирался предложить то же самое.
– Книга в твоих руках, – указала Лань пальце, – направит меня. Бессмертная из клана ЮйЭ сказала мне, что прежде, чем использовать Убийцу Богов, я должна понять его суть.
Цзэнь осторожно провел большим пальцем по корешку «Классики Богов и Демонов». Затем он перевел дыхание и протянул книгу Лань. Неуверенное приглашение. Хрупкое перемирие.
Лань уставилась на том. Раньше она бы не задумываясь приблизилась к нему. Теперь же уверенность в том, что Цзэнь не причинит ей вреда, испарилась. Разрушилась всего за одну ночь, в то время как на построение ее ушло множество.
Но, возможно, в словах Цзэня была доля правды. Возможно, Семя Ясности поколебало его веру в путь, по которому он так страстно шел, принося немыслимые жертвы.
И возможно…
Как еще мы могли побороть элантийцев?
Вопрос, на который у Лань не было ответа, не давал ей покоя на протяжении всего их разговора. Если в их руках находились единственные существа, способные бросить вызов элантийцам, могли ли они так легко отказаться от подобного шанса, даже не попробовав? Раз существовала вероятность, что она могла воссоздать Убийцу Богов, разве это не значило, что она была способна положить всему этому конец?
Как однажды сказал ей Дэцзы, первые шаманы подарили Убийцу Богов хранителю, намереваясь использовать его в качестве последнего средства на случай, если сила Богов-Демонов когда-нибудь выйдет из-под контроля. Убийца Богов являлся средством сохранить баланс в этом мире.
Она так непреклонно верила в Путь, который отвергал использование силы Богов-Демонов, что не остановилась, чтобы подумать, не упускает ли она чего-нибудь.
Инь и ян. Добро и зло. Великое и ужасное. Две стороны одной медали, ЛяньЭр, и где-то в центре всего этого лежит власть. Суть в том, чтобы найти между ними баланс.
Она посмотрела на Цзэня, лунный свет разделял его черты на светлые и темные. Ее взгляд метнулся к раздвижным дверям из розового дерева. Там Дилая и жители Шаклахиры убирались после ужина и по очереди патрулировали периметр. Ей вспомнились слова Тая о том, каким нормальным казалось происходящее. В каком-то смысле Сун Лянь ничего так не хотела, как убежать от Цзэня и погрузиться в нормальность, в то, что нужно мыть посуду, менять воду или стирать простыни. На мгновение она задумалась: будь у нее выбор, вернулась бы она в чайный домик в Хаак Гуне, осталась бы безвестной певичкой, мечтающей о свободе, которой у нее никогда не будет?
Нет. Она была здесь ради безвестных певичек. Ради тех, кто пал от рук элантийцев, ради жителей деревень, чьи дома были разрушены, ради мастеров с Края Небес, которые отдали свои жизни, чтобы сохранить крошечный шанс на свободу, ради тех, чьи смерти и надежды она теперь несла в себе.
И каким же тяжелым был этот груз.
Лань выдохнула и двинулась вперед, так же медленно, сокращая расстояние между собой и Цзэнем. Она положила руку на его пальцы, книга под их ладонями чувствовалась одновременно как лед и пламя.
– Хорошо, – мягко произнесла Лань.
– Я нашел эту книгу во дворце, который когда-то принадлежал моим предкам, – сообщил Цзэнь. – Признаться, я еще не прочел ее полностью, потому что ХунИ выкрал половину. Но я с радостью прочту ее вместе с тобой.
Цзэнь выглянул наружу через открытые панорамные ставни. Когда он снова взглянул на Лань, в его глазах появилась нежность. Надежда.
– Ночь так прекрасна, – заметил он. – Не против прогуляться со мной?
Лань была вынуждена согласиться – ночь ослепляла своей красотой. Она задалась вопросом, сколько таких ночей они упустили.
– Хорошо, – повторила она.
Песок под их ботинками был мягким, а воздух в пустыне – холодным. В небе горели созвездия, гораздо более заметные теперь, когда погасли огни дворца, и на многие мили вокруг не было ничего, кроме бескрайних дюн. Пока Лань шла рядом с Цзэнем, время словно потекло вспять, будто они никогда и не расставались. Между ними царило расслабленное, почти знакомое молчание, а рукава их пао то и дело соприкасались. Ветерок донес до Лань знакомый запах ночи и пламени, и она осознала, как сильно скучала по этому.
Впервые за долгое время Лань, глядя на Ксан Тэмурэцзэня, видела парня, в которого влюбилась когда-то на окутанной туманом горе.
21
Все окончания находятся в начале.
Хинская пословица
Прогуливаясь по песку, они вели беседу. Воспоминания о предательстве Цзэня все еще были слишком свежими, поэтому поначалу Лань молчала, не решаясь рассказать о своем путешествии. Так что впервые со дня их знакомства Цзэнь оказался более разговорчивым.
Он говорил о своем детстве в степях, о том, как его двоюродные братья крали друг у друга кобылье молоко, как по ночам они выбирались из юрт, чтобы читать созвездия. Лань слушала ровный, низкий тембр его голоса, время от времени бросая на него мимолетные взгляды. Когда Цзэнь говорил о
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
