приказал Коцо пожарнику.
— Не давайте им лестницы!
— Пусть пропадут они пропадом! — послышались возгласы из толпы.
— Некогда спорить! — оборвал их Ласло. — Людей спасать надо. Давай лестницу!
— Очень опасно, — заколебался пожарник. — Здание может каждую минуту рухнуть.
— Что вы мне объясняете? — накинулся на него Ласло. — Дайте лестницу. Я сам их вытащу.
— Помогите! — неслись сверху отчаянные крики. Окна заволокло дымом, и там никого не было видно.
Пожарники быстро поднимали складную лестницу наверх.
— Присмотрите, чтобы здесь с ними ничего не случилось, когда я спущу их вниз, — шепнул Ласло парторгу и начал стремительно карабкаться вверх по лестнице.
Коцо подозвал одного из своих:
— Пусть Камараш с ребятами перейдет сюда.
Ласло скрылся в дыму. Пожарники поливали из шлангов окна, пытаясь разогнать или хотя бы немного оттеснить дым. Ласло было тяжело дышать. Дым набивался в легкие, жаром обжигало лицо. Вот, наконец, и окна третьего этажа. Лестница стояла неудобно.
— На метр вправо! — крикнул он пожарным вниз и закашлялся. Глаза щипало, и Ласло зажмурился. Когда он снова открыл глаза, лестница стояла как раз против окна, но низковато.
— Эй, ребята, чуть повыше!
Лестница стала подниматься.
— Хорош!
Даже кричать было трудно. Ласло полез выше, добрался до подоконника и увидел, перед, собой искаженное ужасом лицо Фабиана. В комнате стоял густой дым.
— Как ты себя чувствуешь? Сможешь сам спуститься по лестнице? — спросил он студента.
— Да, наверное…
Ласло влез в окно. Старый Брукнер без сознания лежал на полу спиной к стене.
— Наглотался дыму! — сказал Фабиан.
— Помоги мне взвалить его на плечо, — попросил Ласло, с трудом поднимая старика.
Брукнер оказался таким грузным, что у Ласло подкашивались ноги. «Видно, я измотался за эти дни, — подумал Ласло, — вот и ноша кажется такой тяжелой».
— Стань на лестницу, — хриплым голосом приказал он Фабиану. — Поможешь мне, пока я буду выбираться через окно.
Студент вылез на лестницу.
Дым слегка поредел, очевидно, его разметали обильные струи воды. Ласло с трудом перелез через подоконник. В «седле» на конце лестницы он немного передохнул.
— Поддержи меня, чтобы, я не потерял равновесия!
Обхватив одной рукой Брукнера, Фабиан другой рукой вцепился в лестницу. Ласло осторожно поставил ногу на перекладину и, крепко держась рукой за первую сверху ступень, медленно опустил вниз другую ногу. Старик был очень тяжел.
— Спускайся! — прерывисто дыша, сказал Ласло Фабиану.
Студент начал спускаться вниз.
Ноги у Ласло дрожали от напряжения, в горле першило от едкого дыма. Переведя, дыхание, Ласло тоже начал медленно спускаться. С каждым шагом голова Брукнера ударяла ему в спину, бессильно повисшие руки хлопали по икрам. Ласло мог держаться за лестницу только одной рукой, другой он прижимал к себе тело старика. Лестница казалась бесконечно длинной. На уровне второго этажа он снова почувствовал, что горящее здание пышет невыносимым жаром. Ему стало не по себе. Затошнило, ноги подкосились, он уже не мог пошевелить шеей, поясницу пронизывала колющая боль, словно ему взвалили на плечи мешок свинца.
«Ты сильный! — подбадривал он себя. — Держись! Осталось всего несколько метров… Разве можно упасть? Что это, ноги не слушаются?! Слабею… Больше не выдержать… Ну, ничего, если сейчас упаду — не беда. Здесь невысоко!»
Снизу до его слуха доносились голоса: подбадривающие выкрики, слова команды, ругань… Еще несколько шагов… Последние ступени он преодолел в полуобморочном состоянии.
Внизу его подхватило множество рук. Он увидел знакомые и незнакомые лица. Ему вдруг стало легко, словно он парил в воздухе.
Став на все еще подкашивавшиеся ноги, Ласло сказал Коцо:
— Отнесите старика в мою машину. Я отвезу его в больницу.
Толпа безмолвно расступилась. Даже Немет предпочел молчать.
Пока старика несли к машине, Ласло собрался с силами и перебросился несколькими словами с Коцо:
— Возможно, я скоро вернусь. Мне нужно поговорить с вами!
— О чем? — спросил секретарь. Он знал, что Ласло воюет на стороне мятежников, и ему было интересно знать, чего он хочет.
— Хочу предостеречь вас, чтобы вы не делали глупостей. Меня послала национальная гвардия поговорить с рабочими.
— Вот как! Значит, вы не в армии?
— Я старший лейтенант национальной гвардии, — не без гордости произнес Ласло.
— Что ж, это хорошо.
— Одним словом, смотрите, не поддайтесь на провокацию какого-нибудь левака, — перебил его Ласло. И, уже направляясь к машине, добавил: — Теперь скоро все войдет в свою колею… По-видимому, завтра начнут работать заводы.
— Не беспокойтесь, — чуть заметно улыбнулся Коцо. — Мы и сами разберемся, что к чему и как нам нужно поступать.
— К сожалению, у меня нет сейчас времени. Старик плох, — взглянув на Коцо, ответил Ласло. Они уже были возле автомашины, на заднем сиденье которой без сознания лежал Брукнер. Взгляд Ласло скользнул по стенам дымящегося здания, по фигурам людей, боровшихся с огнем. Слова Немета не давали ему покоя.
— Товарищ Коцо, — сказал он и покраснел — слово «товарищ» он не произносил вот уже целую неделю. Сейчас оно как-то сорвалось у него с языка. Но Ласло чувствовал, что в эту минуту он не смог бы обратиться к Коцо иначе. — Товарищ Коцо, как вы думаете, правду сказал Немет?
— О чем?
— Что дочка Брукнера воюет на стороне авошей. Вы, наверное, знаете!
— Нет, не знаю, — отвечал Коцо. — Мне дядя Йожеф ничего не говорил. Едва ли… Да и как бы она могла попасть к ним?
— Вы ведь знаете, Эржи — моя невеста. Это просто ужасно, если бы она вдруг оказалась не на нашей стороне…
У Коцо уже вертелись на языке слова большой, настоящей правды. Ему хотелось закричать, чтобы все слышали: «Глупец, куда девался твой рассудок?!» Но он сдержался: переубеждать Ласло сейчас нет ни времени, ни возможности. Только все испортишь. Лучше бы парень поскорее убрался с завода. Не хватало, чтобы он агитировал здесь от имени «национальной гвардии». Тут и своих неустойчивых хоть отбавляй… Поэтому он только сказал:
— Это верно.
Они простились. Ласло сел в машину.
Он вел машину осторожно, боясь, как бы дядя Йожи не свалился с сиденья. Через зеркало он то и дело поглядывал назад. Старик все еще не приходил в сознание.
«Изрядно наглотался дыму, — думал Ласло. — Не опасно ли это для жизни? Что я скажу теперь Фараго? В самом деле, что скажу? А почему, собственно, я так боюсь Фараго? Для этого нет никаких оснований… Скажу все, как есть, и баста… Но куда поместить дядю Йожефа? В больницу на проспекте Роберта Кароя? Нет, лучше отвезти его к Варге. Там его сможет каждый день навещать тетя Юлиш. Поручу старика Лайошу Нири, и все будет в полном порядке».
Забота о старике Брукнере была для Ласло совершенно естественной. Ведь
