руках. Маржана посмотрела на него с тревогой и хотела что-то сказать, но тут налетел мощный порыв ветра. Фонарики закачались, заметались беспокойные тени. Внизу раздался треск — это упала старая ольха, росшая по ту сторону рва.
— Что-то здесь не так, — нахмурился Лис. — Разве бывает такая буря при ясном небе?
Стоило ему это сказать, как набежавшие тучи закрыли луну. Новый порыв ветра сорвал несколько фонариков с надвратной башни и умчал их прочь. Люди закрывали головы руками, толкали друг друга. Со стены упало несколько сорванных шапок. Матери прижимали к себе ревущих от страха детей. Назревала паника.
— А вот и мы на гулянку, как уговаривались! — грохнуло в небе.
Княжич задрал голову и увидел Ветерка верхом на Белогривке. Да не одного. С ним были ещё пятеро братьев — все седовласые, усатые, румяные как на подбор.
— Добро пожаловать! — Лис так силился перекричать бурю, что голос дал петуха. — Не могли бы вы дуть потише? Праздник всё-таки. А буря — это сразу конец веселью.
Зимние ветры рассмеялись, будто бы княжич шутить изволил. А громче всех захохотал негодяй Ветерок:
— Ой, Кощеич, ты как скажешь — хоть стой, хоть падай! Наоборот, веселье только начинается. Ты ж сам сулил, мол, будет где разгуляться. Па-аберегись!
Он пришпорил Белогривку, чтобы обскакать по кругу надвратную башню, а братья надули румяные щеки, сообща закручивая яростный снежный вихрь.
Глава двадцатая. Против ветра
— Не смейте! — голос Лиса терялся за непогодой. Конечно, ветерки его не слышали.
— Собирай чародеев, — крикнула Маржана прямо ему в ухо. — Будем отбиваться!
— Эй, это не война, — по крайней мере, княжичу хотелось в это верить. — К тому же… всё правда, я пообещал им гуляние. Это моя вина. Мне и в голову не пришло, что ветра развлекаются так буйно…
— А как ещё? Это же ветра. Немедленно запрети им разносить замок и окрестности! Наколдуй что-нибудь!
Пожалуй, Лис никогда прежде не видел мару такой разъярённой. Её чёрные волосы развевались, глаза метали молнии, а острозубый оскал заставил княжича отступить на пару шагов назад.
— Я договорюсь миром. Если ты не будешь меня отвлекать, — огрызнулся он.
Но Маржана не унималась:
— С ними нельзя договориться. Они признают только силу.
— Вообще-то, мне это уже удалось. Если хочешь знать, эти ветра служат мне! Зима в Дивьем царстве — их заслуга. И я не намерен с ними ссориться по пустякам.
Мара вытаращилась на него, ахнула:
— Ну ты и дурак.
Лис скрипнул зубами. В висках стучал гнев. Ему хотелось ударить Маржану по губам, чтобы не смела оскорблять его, но княжич усилием воли сдержал порыв. Сейчас у него были заботы поважнее.
— Заткнись. И принеси мне гусли.
Ветерки тем временем гоняли вкруг замка обезумевших лошадей, швырялись фонариками, опрокидывали торговые ряды. Проклясть бы их за такое «веселье», да зараза к заразе не липнет…
Айен и его воины разводили людей по укрытиям. Мары осаживали тех, кто сеял панику, пихался и лез поперёд всех. Несколько лучников выбрались на крышу и пускали в небо стрелы почём зря. Разве можно поразить ветер?
Нужно было что-то делать, и Лис прочистил горло — пускай пока без музыки, но чары стоило спеть, чтобы невинных людей ненароком не зашибло.
«Пусть бушуют ветра снаружи, вырывают деревья с корнем — в замке стены хранят от стужи, и беда никого не тронет».
Он едва допел строчку, а Маржана уже оп — и вернулась с гуслями. Вот уж кто точно быстрее ветра!
— Ну ты даёшь! — восхитился Лис. — Опомниться не успел, а ты — тут как тут.
Мара пожала плечами.
— Я встретила советника Мая на полпути. Он, как увидел, что дело неладно, сразу понял, что тебе гусли понадобятся. Был бы не хромой, мне бы вообще бегать не пришлось.
Конечно, она скромничала. Всем известно, что мары по теням перемещаются намного быстрее людей.
Княжич, ударив по струнам, продолжил петь:
«Пусть зима открывает двери и метель метёт неустанно — поле примет всю ярость ветра, снег укроет его, как саван».
— Ты чего несёшь? — Маржана тряхнула его за плечи. — Это не те чары!
— Много ты понимаешь, — огрызнулся Лис.
Заклятие сработало: зимние ветра продолжали буйствовать за стенами, а внутри замковых стен воцарился штиль. Метель улеглась. Люди успокоились, перестали кричать и метаться, но в небо ещё глядели с ужасом.
— Опасность миновала! — крикнул им княжич. — Скоро праздник продолжится!
Ему поверили, возликовали. В воздух взлетели шапки (те, которые не унесло вихрем).
Одна Маржана продолжала артачиться:
— Ветра надо прогнать немедля! Или усыпить! Давай, спой им колыбельную.
— Я сам решу, что и когда мне петь! — княжич попытался высвободиться из объятий мары, но та не отступила.
— Значит, пусть бесчинствуют снаружи? Хочешь отдать им ярмарочные ряды и праздничные огни?
— Зато мы сможем продолжить праздник дома.
— Ага. Как дивьи.
И вот тут Лис не выдержал — толкнул её со всей силы.
Мара, отлетев к стене, зашипела разъярённой кошкой и схватилась за рукояти клинков, но княжич остался стоять неподвижно. Лишь вздёрнул острый подбородок, с вызовом глядя на неё. Словно знал: Маржана ни за что не нападёт. И даже не в зачарованном венце дело: просто не нападёт, и всё. И не ошибся — мара, подумав, опустила руки.
— Поступай как знаешь.
Лис хотел было пристыдить её за неподобающее поведение, потребовать извинений, но не успел: между ним и Маржаной вдруг возникла Смерть.
Не в виде прекрасной девицы, а в самом
