он мог бы спускаться на обед.
Нил любил готовить, поэтому именно он помогал мне на кухне. Элайна была в детской, работая над фреской, которую я спланировала с ее помощью. Сейчас это было просто дерево с птицами и бабочками. Цвет и тематику еще предстоит определить, как только мы узнаем, мальчик это или девочка…Томас или Лорел.
— Ты знаешь, что это было самое первое блюдо, которое я когда-либо готовила для Итана? — Я отправила в рот кусочек авокадо и смаковала его. — Он принес с собой немного Dos Equis и в конце концов подсел на мексиканское пиво и мексиканскую еду, — сказала я.
— Я знаю, — ответил Нил со смешком, добавляя немного специй к шипящему цыпленку. — Он все время говорил о тебе. Сказал, что ты превосходно готовишь, и предложил попробовать Dos Equis18 с долькой лайма.
— Неужели?
— Да. В тот момент я знал, что с ним покончено. Заметь, не из-за мексиканской кухни, а из-за пива. Он перестал пить Гиннесс практически за одну ночь, — сказал он, щелкнув пальцами и сожалеюще покачав головой.
— Итан такой. Он принимает решение о чем-то, и все. — Я жалобно вздохнула, думая о наших нерешенных «проблемах».
Нил перестал резать помидоры и поднял на меня взгляд.
— Он скоро будет дома, Бринн. Нет такого места, где он хотел бы быть, кроме как прямо здесь, с тобой.
— Я знаю, но он ушел, когда все изменилось.… между нами что-то было не так. Ты знаешь почему, Нил? — спросила я, понимая, что, вполне вероятно, он действительно знал.
Он кивнул.
— Да. Я видел твои фотографии с Оукли в кафе. Рекламные твиты — это все, чего на самом деле следовало ожидать.
— Я не думала об этом. Я просто должна была сделать, и когда Итан вернется домой, я все объясню, но тогда для меня просто не было времени, понимаешь?
Темно-карие глаза Нила были очень теплыми и понимающими.
— Вы двое справитесь с этим, Бринн. Я знаю Итана, и нет ничего, чего бы он не сделал для тебя. Он прошел бы сквозь огонь, чтобы вернуться к тебе.
Я подавила рыдание и принялась за кукурузную сальсу.
— Нил, что случилось с Сарой Хастингс? Когда Итан снова увидел ее на вашей свадьбе, на него очень сильно подействовало ее присутствие, и не в хорошем смысле. Он рассказал мне кое-что из того, что случилось с ее мужем Майком, и о том, насколько ужасной была его смерть. Я понимаю, что это из-за его травмы… и в то же время я не могу себе представить, насколько разрушительно для него вспоминать, когда у него случаются флэшбэки.
— Сара? С ней все в порядке, и могу только догадываться, что она имеет какое-то отношение к его терапии, но он не говорил — поэтому я не буду спрашивать.
— Я понимаю, — мрачно сказала я, осознавая, что мне просто нужно быть терпеливой с ним и подождать, пока не придет время, когда Итан сможет рассказать мне, какую роль Сара сыграла в его эмоциональном здоровье. — Итан рассказывал тебе о своих сеансах терапии с доктором Уилсоном в Центре борьбы со стрессом?
— Да, Бринн, и я так рад, что он наконец-то получает хоть какую-то поддержку. Я знаю, что только благодаря тебе он смог пойти туда сам.
— То, что с ним случилось, было так ужасно… — Я замолчала, не в силах даже выразить свои чувства по поводу того, что пережил Итан.
Нил вообще перестал готовить еду.
— Это было плохо, Бринн, действительно плохо.
— Я знаю, что он чувствует вину, он говорил мне, но почему? То, что его схватили и пытали, было не его виной.
Нил опустил голову и всего на мгновение закрыл глаза. Он надолго замер, склонив голову над кухонной стойкой. Я решила, что он мне ничего не скажет или не мог сказать из-за строгих правил в британской армии. Но, наконец, он взял нож и вернулся к нарезке овощей, а затем заговорил:
— Я не знаю всего, но знаю достаточно, чтобы сложить все воедино. Он поделился со мной всем, чем мог, а остальное я знаю, потому что слышал переговоры, когда они проходили, — связь между базой и отрядом, когда они находятся в поле. Я командовал своей собственной командой, как и Итан. Меня там не было, были только Итан и его люди. Там было пятеро военнослужащих, и Майк Хастингс был одним из них. Никто из них не вернулся живым. Майк выжил в засаде вместе с Итаном… и ты знаешь, что там произошло. После возвращения его допросили, и он сказал, что в тот день, когда его планировали казнить, здание, где он содержался, было разбомблено и превратилось в груду обломков. Никто не знает, как он выбрался оттуда живым. Даже он сам. Он сказал, что у него нет объяснений, как и почему он не был разорван на куски взрывом. Это было нечто поистине чудесное.
Я затаила дыхание, когда Нил ответил «почему» на многие мои вопросы. Вещи, о которых Итан просто не мог говорить. Теперь я поняла почему, и это просто разрывало мое сердце из-за него и того, что ему пришлось пережить.
— Неудивительно, что у него ангельские крылья за спиной, — прошептала я.
— Да. — Нил еще раз перемешал курицу и рассказал остальное. — Пытки и казнь Майка были жестокими, и я знаю, что Итан чувствует огромную потерю и вину. Он считает, что, поскольку это был его призыв как командира, он подверг их всех опасности, и в результате его решения пятеро молодых людей погибли.
— Но это была война. Как случившееся, может быть его виной? — Я тосковала по Итану еще сильнее, чем раньше, и ничего так сильно не хотела, как оказаться в его объятиях, почувствовать и его грудь, с ее отчаянно храбрым и прекрасным сердцем, бьющееся напротив моей.
— Война — это пиздец, как на это ни смотреть. То, что случилось с их командой, действительно было неописуемо. Их заманила умирающая мать с перерезанным горлом посреди дороги и ее истерически плачущий сын, прижимающийся к ее телу. Ему было не больше трех лет. Это продолжалось несколько часов, и сообщения все поступали и поступали. Итан хотел войти и забрать мальчика. И после многих часов торгов туда и обратно ему, наконец, дали добро. Но все это оказалось ловушкой. Талибы использовали женщину и ребенка в качестве приманки, чтобы уничтожить целый отряд элитных солдат — симпатизирующих им жителей Запада, которые никогда бы не подумали о подобном обращении с кем-либо или чем-либо. Это сработало. Итан вошел,
