раз Аня делала мне кофе и приносила его в постель. Совершенно точно больше, чем 10 лет назад. Наверное, такое было только сразу после свадьбы, когда мы еще витали в облаках. Но потом родился Андрей, и мы спустились на землю.
Сегодняшний день для нас с Аней слишком… непривычный. Делать вид, будто ночью не произошло ничего особенного, не получается у обоих. Проявлять по отношению друг к другу нежность, как у нас бывало в лучшие времена, тоже не выходит: мы слишком от нее отвыкли. В итоге мы с Аней просто не знаем, как себя вести.
Мы решаем никуда сегодня не ехать, а провести день на пляже в нашем городке. Тут совершенно точно не хуже, чем на юге острова или в Вулизме. Аня решает загорать не на шезлонге у воды, а на широкой надувной подушке на искусственном газоне пляжного кафе. К морю нужно спускаться по ступенькам.
Мы не обсуждаем произошедшее ночью, но я только об этом и думаю. Аня целовала меня в ответ, не возражала против моих ласк и безусловно хотела меня. Она была очень возбуждена.
Что должно было случиться для того, чтобы мы снова оказались в одной кровати? Развод?
Тогда, 10 лет назад, я боролся за наш брак, но в какой-то момент перестал. Наверное, после своей первой измены. Потом я еще предпринимал попытки наладить с Аней отношения, но ничего не получалось. В итоге я просто смирился. Мне было достаточно того, что мы продолжаем оставаться семьей, что она продолжает быть моей женой, носить мою фамилию. Я был просто рад тому, что вижу ее каждый день и могу с ней разговаривать.
Как себя вела все эти 10 лет Аня?
Вроде бы безразлично по отношению ко мне. Но ее вчерашнее признание о том, что она смотрела соцсети Олеси, не дает мне покоя. А как она вообще узнала об Олесе? Когда я задал Ане этот вопрос, она сказала, что собирала ее светлые волосы по всей нашей даче. Окей, но это все-таки не дает ответа на вопрос, откуда она узнала, что мою любовницу зовут Олеся и как она нашла ее в социальных сетях.
Поворачиваю голову к Ане и внимательно на нее смотрю. Она лежит в широких солнечных очках и читает книгу. Чувствует на себе мой взгляд и отрывается от чтения.
— Что? — спрашивает.
— Ничего, — отвечаю, помедлив, и перевожу взгляд на небо.
Сейчас не лучший момент для того, чтобы говорить о моей любовнице. Кстати, Анин телефон упорно молчит, а судя по тому, что она не обнаружила мою маленькую пакость по блокировке ее любовника, сама она с ним не связывалась.
На самом деле это просто поразительно. И она всерьез собралась за него замуж? Не разговаривала с ним уже несколько дней. И, кстати, сегодня ночью она ему со мной изменила. Это даже немного смешно. Изменила любовнику с мужем.
Вечером мы идем ужинать в ресторан на пляже. С закатом солнца на береговой линии начинаются тусовки, и нам довольно сложно пробраться сквозь пьяную молодежь к месту, в котором мы забронировали столик.
— Тут просто какое-то наводнение студентов! — возмущается Аня, когда двадцатилетний парень чуть было не проливает на нее пиво.
Я обнимаю ее за талию и прижимаю ближе к себе. Она не возражает. Раньше Аня никогда не позволила бы мне сделать это.
Ресторан оказывается тихим и уютным местечком. Мы сидим за небольшим столиком с видом на море, стол накрыт белоснежной скатертью, негромко играет живая музыка, и обстановка очень похожа на свидание.
— Вот все в Греции хорошо, кроме их кухни, — сетует Аня, листая меню. А я просто на нее смотрю и пытаюсь вспомнить, когда мы последний раз вот так вдвоем куда-то ходили. — Что такое? — она замечает мой пристальный взгляд и отрывается от меню.
— Пытаюсь вспомнить, когда мы с тобой последний раз ходили в ресторан вдвоем без детей.
— Да вот на днях кальян же курили.
— А до этой поездки?
Аня задумывается. Пытается вспомнить.
— 8 марта 10 лет назад. — Наконец, говорит. — Я отвезла детей к родителям на все праздничные дни, и мы с тобой остались дома вдвоем. Утром ты рано проснулся и ушел из квартиры, а вернулся с огромным букетом тюльпанов. Вечером того же дня мы пошли в ресторан. — Она разводит губы в легкой улыбке. — Но наш романтик был омрачен звонком твоей коллеги Марины.
Я вздыхаю и откидываюсь на спинку стула. Марина. Будь она неладна.
— У меня никогда ничего с ней не было!
— Я знаю, Юр, — она продолжает едва заметно улыбаться. — Все в порядке. Твое общение с ней было чересчур, но все же ты никогда не позволял себе чего-то лишнего по отношению к этой девушке. Она да, но не ты.
— С чего это вдруг ты так заговорила?
Она пожимает плечами.
— На самом деле я всегда это знала, просто… — Аня запинается, подбирая слова. — Просто ревновала.
Впервые она говорит мне это прямым текстом. Я всегда подозревал о ее ревности, но сейчас слышу честное признание, и это все же заставляет меня удивиться.
— Прости… — тихо говорю и сжимаю ее ладонь.
Она качает головой.
— Тебе не за что извиняться, Юр. Я разрушила наш брак. Не ты.
Еще одно признание от нее. Она всегда кричала, что все началось с меня: я пил, я не работал какой-то период, я общался с Мариной… Я довел ее до измены. И я согласен с этим. Я действительно виноват, я действительно начал рыть яму нашему браку. А поведение Ани просто вытекло из моих поступков.
— Ты ничего не разрушала, — стараюсь сказать, как можно убедительнее, все еще держа ее руку в своей.
— Да брось, Юр. Я трезво оцениваю свои поступки. Просто всегда удобно винить в собственных бедах кого-то другого. Чем я, собственно, и занималась все эти годы: винила во всем тебя. Но вот сейчас я говорю тебе честно: я уничтожила наш брак, и все эти 10 лет подсознательно я понимала это, но боялась признаться даже себе.
В ее глазах стоят слезы, и мне это не нравится. К моему счастью, к нам подходит официант.
— Определились с заказом? — молодой человек дежурно улыбается.
— Да, — говорю ему. — Мне стейк с картошкой фри.
Он быстро записывает в блокнот.
— Мне лазанью, — делает заказ Аня.
— Что будете пить? — интересуется парень.
— Бокал белого вина, — говорит жена.
— Воду, — отвечаю я.
Молодой человек удаляется, и Аня возвращает свое внимание ко мне.
— Мог бы взять вина, я не возражаю.
— Я вчера пил.
Она
