Вот, теперь вы знаете столько же, сколько и я, то есть слишком, но в то же время недостаточно! Из всего этого можно сплести массу безумных сюжетов.
И отсюда возможны три сценария.
Сценарий первый: Мадзоли, безоговорочно, убийца. Он сделал все, чтобы обвинить Маню-Риверу, но его план провалился, и, понимая, что будет разоблачен, он покончил с собой. Какие мотивы?
Сценарий второй: Мадзоли невиновен. Маню Ривера тоже. Убийца – это другой врач, то ли Симон, то ли Даге, который сначала навел подозрения на Риверу, экс-пациента, а потом поставил в трудное положение своего собрата Мадзоли, подтолкнув его к самоубийству.
Сценарий третий: убийца не связан с больницей, это Рене Моран, завзятый извращенец, а его занятие позволяет ему проникать ко многим женщинам. Но как он сумел направить подозрения на Риверу и Мадзоли?
Телефон. Высвечивается имя «Селина». Принимаю вызов, стараясь не отключить Бэбифон от зарядки.
– Ну, ты уже знаешь? О-ля-ля! – кричит она.
«О-ля-ля» – у Селины это что-то вроде формулы национальной катастрофы.
– Представляешь себе, что испытала Насера, когда вошла и увидела на уровне своего носа две болтающиеся ноги? На нем, бедняге, были зеленые носки!
– Мне казалось, что ты считаешь его виновным?!
– Я сама уже ничего не понимаю, – призналась она тихо. – Но, подумай, если он покончил с собой, то это что-то вроде признания.
– Или сломался, слишком сильное давление, он не выдержал…
– Хирург? Привыкший к общению с родными пациентов, которые всегда готовы во всем обвинить хирурга?
– Да, но здесь, Селина, его обвиняют в убийстве.
– Пациенты в восьми случаях из десяти, когда операция неудачная, тоже обвиняют его в убийстве.
– Ну а что говорит Альварес? – прерываю ее.
– Он замкнулся. Заперся в кабинете с бумагами и с блоком тосканского курева. Его ни для кого нет. Он проверяет каждую строчку сотен страниц докладов расследования. Он просто одержимый, – заключила она с довольным видом профессионального диагноста.
– Думаю, что начальство тоже на него давит, верно? Врач, подозреваемый в том, что он психопат-убийца, покончил с собой в операционном блоке местной больницы, это уж не лезет ни в какие ворота.
– Ну да, они на грани истерии, и наш директор, кажется, тоже. Можно подумать, что это Насера выбила из-под его ног табуретку.
– Табуретку?
– Он встал на табурет и зацепил пряжку своего ремня за крюк висячей люстры, за крепкий старинный крюк.
– Кожаного ремня?
– Д-да, а что?
– На котором он носил ключи?
– Замолчи, не говори мне об этом! – протестует она.
– А на ремне так и висели ключи?
– Да, с брелоком «бэтмен», он повесился со всеми этими проклятыми ключами!
Жужжание. Второй вызов. Спелман. Говорю об этом Селине, и она вешает трубку.
– Слушаю! – отвечаю я с сильно бьющимся сердцем.
– Полагаю, что вы уже в курсе событий? – говорит он бесцветным голосом.
– Хм?..
– В отношении доктора Мадзоли.
Ну-ну, он опять стал «доктор».
– Да. Мне сообщили новость.
– Мы пересматриваем все детали расследования, шаг за шагом, – мрачно сообщает он. – Вчера вы звонили и поставили нас в известность, что получили странное текстовое сообщение, если употреблять ваши термины. «Самка строчи свои мэйлы но теперь недолго».
– Да! Мне пришло еще одно, куда более ясное.
Зачитываю ему послание Морана. Слышу, как он вздыхает.
– Вам известен отправитель?
– Рене Моран. Он мелкий предприниматель, у него предприятие по обслуживанию на дому.
– Моран? Из «SOS Ремонт»?
– Да, вы его знаете?
– Немного. Месяц тому назад он приходил заменить стекло. Очень приличный пожилой господин.
Ну, опять все сначала! Он живым вознесется на небо и все такое прочее.
– Но это не мешает ему слать подозрительные SMS!
– Хм, странно. А как вы думаете, не мог ли он быть связан с одной из жертв? – спросил он меня так, словно извинялся, что задает такой идиотский вопрос.
– Не знаю. Они, как и я, могли обратиться к нему за чем-нибудь.
– У вас есть предположение, почему он послал вам это сообщение?
– Может быть, он привык преследовать своих клиентов?
– Это было бы известно, – возразил Спелман. – Никто никогда не жаловался на Рене Морана, у него прекрасная репутация.
– Ну, что я могу вам сказать? Они же не выдуманы, эти SMS.
Молчание на другом конце провода.
– Вы полагаете, что это моя фантазия? Приходите и посмотрите, они у меня в памяти телефона! – ору ему с возмущением.
– Вот именно, не стирайте их, – холодно посоветовал он. – Вы можете сообщить нам еще что-нибудь?
Не буду говорить ему о Рэе-Антони, думаю, это было бы уж слишком.
Вместо этого спрашиваю:
– А вы уже нашли Эмманюэля Равье?
– Нам никто не сообщал о его исчезновении, – возражает Спелман, в голосе которого столько же теплоты, сколько в морозильнике, установленном на максимум.
Но я не даю себя сбить и продолжаю вести свое расследование.
– Katwoman7 – то есть Натали Ропп – написала мне, что познакомилась с мужчиной, и этот МЭН стал ее любовником. Она должна была с ним встретиться в тот день, когда… в тот вечер, когда… Вы сумели выяснить, кто это был?
Вежливое покашливание.
– Хм-хм. По словам мужа, у Натали Ропп были только виртуальные любовники. Во всяком случае, в день своей смерти она дежурила и не отлучалась с работы. Потом она вернулась прямо домой, у нас есть свидетельство соседки. Туда и явился убийца. Дверь не взломана, она сама ее открыла, – словно через силу добавил он.
Итак, он сообщил мне две важные вещи: что, может быть, никакого МЭНа и не существует и что Натали хорошо знала своего убийцу. Если только к ней не явился как раз сам МЭН? Да нет, вся эта история с поездкой на машине, встреча в аптеке – все это несерьезно, не существует никакого МЭНа.
Но существует некий убийца, которого она знает достаточно хорошо, чтобы после половины десятого вечера впустить его к себе.
Папаша Моран? Который спел ей о забытых у нее инструментах?
– Подождите, с вами будет говорить капитан Альварес, – предупреждает меня Спелман.
– Привет, Россетти, все в порядке?
– Терпимо. А вы?
