входит в ваши интересы, я буду вынужден просить себе другое место на этом чертовом пароходе. А мне, право, не хотелось бы этого делать! Но уж простите мне мою прямолинейность: ехать на Кавказ без карт – это ни в какие ворота!..
В конце концов, нас ждал долгий путь… Я взял с блюда пирожок.
– Говорят, что военных действий на Кавказе уже давно не ведется, – сказал я, усаживаясь поудобнее.
Поручик большим складным ножом умело резал поросенка, который источал теперь такие ароматы, что отказаться от угощения было просто невозможно.
– О, а никто и не говорит о военных действиях. Но мирная жизнь здесь, – поручик повернул лезвие вниз, к поверхности стола, – и там, – он ткнул клинком в потолок, – это совершенно разные понятия… Надеюсь, вы хоть при оружии?
Я отрицательно покачал головой:
– Предпочитаю в своих делах обходиться без него…
Шапитилов чуть не поперхнулся куском мяса, который за секунду до этого снял с ножа и отправил себе в рот.
– Вы едете на Кавказ с голыми руками?.. – он принялся внимательно изучать мою персону, будто пытаясь удостовериться, в добром ли я здравии.
– Наша пресса давно уже пишет об успехах русских войск и тяжелой руке наместника Его Императорского Величества…
В дверь постучали: это человек принес самоварчик. Запах жженых еловых щепок дополнил букет ароматов в нашей каюте.
– Так зачем все же нелегкая понесла вас именно на Кавказ? – поручик, искоса поглядывая на меня, принялся хлопотать вокруг самовара.
– Еду на нефтяные разработки у горы Сура-корт, – ответил я, расправившись с пирожком. – Говорят, хозяева задумали в будущем году выставлять их на торги. Вот я и решил съездить и взглянуть на место своими глазами, поговорить с нужными людьми, а там и договариваться будет удобнее.
– А потом?
– Возможно, я куплю их.
– Кот в мешке, – фыркнул Шапитилов, – вечный кот в мешке. Даже если сегодня в тех краях все спокойно, завтра налетит отряд горцев, и пиши пропало…
– Но приносят же они прибыль сейчас, почему не смогут приносить выгоду и впредь?
– Ума не приложу, что вы понимаете под выгодой! Начинка для фонарей! Да какую это может принести прибыль? Вот знаете, как на Кавказе используют эту самую вашу нефть? Обмазывают ею огромные бурдюки с вином. Черт знает зачем, но вино вроде как лучше хранится. Только пахнет уже преотвратно! На вкус еще ничего, но сам запах… А местные, что самое забавное, ничего не чувствуют: свое вино от нашего портера не отличат. Так что на Кавказе устав какой? Едешь в те края – бери портер!
Поручик смерил взглядом самовар и достал старую солдатскую флягу. Она была помята и изрядно потрепана, что не слишком сочеталось с новехоньким мундиром и добротным содержимым походного сундучка. Но поручик заботливо обтер ее и поставил на середину стола.
– Стаканчик портера таким влажным холодным утром куда полезней для здоровья, чем дрянной казенный чай, – улыбнулся он, покручивая ус.
– Что ж, – ответил я, – давайте не портить поросенка чаем, да и фляга у вас чрезвычайно интересная.
– Вы тоже заметили? – мой попутчик вынул пробку и разлил портер по кружкам. – А ведь она у меня с самой кавказской кампании. Уже лет десять, почитай, ну, может, без малого. Вот тогда все знали, насколько опасно в тех краях. И мы знали. Но дело свое сделали. Так что фляга моя – это память о временах, когда люди были людьми, друзья – друзьями, враги – врагами, а служба не состояла только лишь из проверок караулов, борделей и карт. Так что я рад моему новому направлению на Кавказ. Посмотрим, насколько там сейчас спокойно!..
Мы отхлебнули из кружек. Портер и действительно был вполне приличным, а уж с ломтиком поросенка – так и вовсе восхитительным. Наша трапеза теперь не слишком походила на легкий утренний завтрак, но от нее почему-то повеяло бесшабашным духом путешествия, который я так любил в своих заграничных торговых поездках.
– Лет десять назад я был еще совсем молод и несколько раз, признаться, у меня просто душа уходила в пятки по ходу моих кавказских приключений, – закусив, продолжил Шапитилов. – Нет, никому я в том, конечно, тогда не признавался, и даже себе не особо, ну а сейчас уже чего стесняться? Верно, нечего. Кампания наша завершилась успешно, Кавказ стал нашим, я получил заслуженное повышение и успешно продолжил военную карьеру. Но, знаете, только теперь все эти сборы, летние учения, зимние квартиры не вызывают у меня и толики тех чувств, тех порывов души, которые обуревали меня на Кавказе тогда, в те замечательные годы. Скука, смертельная скука, где, как водой в пустыне, спасаешься только картами и водевильными страстями! Зато теперь можно вспомнить молодость, да и подобная поездка уж куда лучше, чем эта наша казарменная осень. Правда, хозяйка, у которой я квартировался, так убивалась! Но это и к лучшему: вон какие пироги замечательные получились, да и поросенок тоже – как на картинке!..
Мы посмеялись и с удовольствием продолжили нашу трапезу. Портер и мясо сначала согрели нас, а потом и окончательно сморили. День обещал быть долгим, поэтому, решив более не докучать друг другу, мы взялись за газеты, развалившись на своих длинных койках, и встали с них лишь к обеду, когда часы уже показывали половину пятого пополудни.
Пароход наш тоже вышел из плавучего оцепенения. На очередном причале сошло большинство пассажиров третьего класса, и нижняя палуба опустела. На верхних же палубах поставили столы, натянув на них хрустящие, шершавые от крахмала скатерти и приставив рядом изящные стулья с тонкими резными ножками. Из буфета легкий прохладный ветер доносил до нас запах жаркого, на палубе смешивая его с пряным дымом сигар; картина дополнялась криком чаек, звоном бокалов и шелестом шагов официантов, торопливо разносивших на серебряных подносах по каютам напитки.
Мы зашли в буфет и, оставив верхнюю одежду в гардеробе, расположились за столиком.
– Эх, хорошо, – усаживаясь, крякнул от удовольствия Шапитилов. – И погода – просто благодать! Не то, что в наших северных краях в это время!
– Вы у нас, стало быть, проездом? – взяв из рук услужливо склонившегося перед нами полового винную карту, я откинулся на спинку стула.
– Да, и мне понравилась ваша Самара. Ипподром – так и вовсе загляденье, не уступит даже столичному! Рысаки отменные, даже кони американских пород есть, и пару приличных башкирских лошадок я тоже успел приметить. Но, конечно, если уж ставить, то на русскую верховую!
Я одобрительно кивнул:
– Вы, поручик, как я посмотрю, отлично разбираетесь в лошадях.
– Это я с детства люблю. И в
