болотной крицы казалась аховой. Но в нынешнюю особенную ночь природная энергия стояла целиком на стороне защитников.
"Вива прогрессу! Банзай, Социал-дарвинизм"! — Восторженно возопил Стас где-то внутри своего сознания, — "Сильные и склонные к экспериментам выживут, слабые умрут!", — После чего метнул все еще исходящий Ци меч прямо в приникшего к флейте зомби. Тот не продемонстрировал и четверти физической силы или рефлексов своих союзников. Лезвие влетело ему точно в переносицу, где и застряло. Лишь фигурная рукоять вибрировала от вложенной силы.
Вот только рана в голову не упокоила окончательно мертвого культиватора. Тот задергался, Ци вокруг его тела забурлила, начала закручиваться бурунами, однако Стас быстро ощутил, как она собирается вокруг его головы. Куда более слабый запах ощущался еще и от рук, зато нижняя часть туловища перестала поддерживаться совсем. Ноги практика покосились, тело рухнуло на пол безвольной кучей, однако тот все еще держал флейту у рта и оставался способен дать пару аккордов.
"Твою мать! Нахрена я его выбросил? Мама, почему ты не говорила мне в детстве, что нельзя кидаться острыми предметами? Иначе рискуешь остаться безоружным, как мой знакомый после турнира по дартсу!"
Колода Карт выдала какое-то нереальное движение. Стас даже мельком подумал, что сейчас получилась новая стойка. Не самое лучшее время для гордости, однако прямо посреди драки придумать новый прием, чтобы избежать удара коленом от Танка и челюстей его наездника — это сильно.
Снова клекот пернатого монстра. В этот раз новобранец не стал уклоняться: понимал, что не успеет. Зато успел зайти за спину огромного зомби, благо тот стал еще более неповоротлив и тормознут после потери ведущей руки. Тощий попытался помешать такому маневру, но ему не хватило пространства. Шустрая нежить взяла слишком большой разгон и Стас банально пропустил его над собой в авантюрном прыжке, да еще и руками от макушки оттолкнулся.
Паренек поплатился за это очередной рваной раной от зубов демона, но даже его длинная, сегментированная шея не могла смотреть назад, как делают совы. У Стаса больше не осталось оружия, которое можно было вонзить в спину монстру, поэтому он просто и незатейливо взял в захват шею врага. Тот зашипел, закряхтел, вот только личных сил скинуть человека не хватало, а носитель больше мешал чем помогал: бестолково крутанулся из стороны в сторону, беспорядочно замахал конечностями.
Шум ветра от крыльев идущей на таран птицы и очередная переливчатая треть мертвого практика раздались одновременно.
Попаданец почувствовал, как задергались в спазме его руки, а тело выгнуло в настоящем апоплексическом припадке. Он все еще отчаянно сжимал свою хватку, от этого зависела его жизнь, вот только неизвестная способность врага мало помалу пересиливала человеческую волю.
Наверное, Саргон понимал, что больше не сможет продолжать бой дальше. Наверное, скопившееся остатки ненависти дали о себе знать. Ненависть, а также порожденные его поступками чувство вины и горечь поражения. Эмоции промелькнули мелким, почти незаметным калейдоскопом, случайным фоном на стекле проходящего мимо поезда. Мелькнули, чтобы смениться не решимостью, нет, и не отчаянием. Скорее, едким желанием сделать монстрам назло. Огромным эгоистичным упрямством, которое Стас стремился подавлять в любой другой ситуации.
— Если я сдохну, то только вместе с вами ВСЕМИ!!! — Заорал он совершенно невменяемым голосом, — Вэй Цинь, мерзкие вы отродья!!! Эхо от вложенной в крик энергии ненадолго раздвинуло сгустившийся мрак, а затем отдалось резонансом во всей остаточной Ци Стаса. В том числе и той, которая оставалась далеко от тела. В копьях, стрелах и снарядах для пращи его сокомандников.
Птица врезалась в фигуру бугая, на котором висел непутевый новобранец. Паразит на ней посчитал смерть своего соплеменника необходимой жертвой, вот только предыдущий крик преодолел тремор мышц, после чего неугомонный страж Форта повалил врага захватом в сторону выпада птицы, а затем вцепился ей в перья и запрыгнул куда-то к клюву, когда страшные когти разодрали тело Танка и насквозь пронзили его демона.
— И ты тоже сдохни! — Он всадил свой кулак в круглый, лишенный искры всякой мысли глаз твари. Та заверещала, задергалась, из-за чего не успела набрать высоту, зайти на очередной свой круг. Вместо этого, пернатая тварь пропахала своим брюхом длинную дорожку от места драки Стаса с культиваторами до конца их участка стены.
Попутно монстр раздавил на своем пути шесть или семь зомби. Точнее, врезался в них со скоростью грузовика, а затем вбил их в стену. И если мертвецы после такого могли бы еще сражаться, то их раздавленные носители оказались мертвы все поголовно, что решило некоторое количество проблем.
— Кань, лупи! — Заорал Стас. По какой-то причине, он нисколько не сомневался, что его бедовый товарищ все еще жив. В конце-концов, нежити на его пути оказалось меньше, чем в прошлый раз, а самые опасные противники сосредоточились на другом, более невезучем новобранце.
Три щелчка пращи слились в один. Мальчишка словно ждал этого момента всю свою жизнь. С момента окрика прошло не больше десяти секунд, однако он за это время успел уничтожить оставшуюся тройку наседавших на него скелетов, мгновенно развернуться к птичьей туше и выдать не меньше доброй дюжины зарядов. Причем не по укрытой перьевой броней твари, а сразу по ее носителю. Тот еще в момент удара о стену вылетел из своей удобной ложбинки между крыльями, отчего был вынужден цепляться за перья и вообще находился в уязвимом положении.
Картечным залпом небольшой пращи демона порвало на несколько малоаппетитных кусков, которые снесло с гигантской туши куда-то вниз. На поверхности остались торчать лишь две оторванные руки с комплектом щупалец, запущенных под кожу мифической птицы. Та не сразу поняла, что произошло. Жалобно заклекотала, завозилась на стене, случайно спихнула вниз пару черепов со свечами и одного лезущего на стену зомби. Лишь потом до монстра начала доходить боль от ран и вытекшего глаза.
А к Стасу уже бежал Шустрый во главе целой оравы зомби. Не меньше двух десятков тел, причем каждый второй имел при себе какое-либо оружие или вовсе самодельные доспехи. Довольно тяжелые противники, особенно если они нападут разом. Вот только самого попаданца волновало далеко не их число, хотя от усталости уже дрожали руки, а любовно собранная Ци плескалась где-то на донышке. Нет, он думал не о количестве врага. Просто, если такое число добралось до стены и нападает на него самого, значит весь остальной отряд…
— Саргон, чтоб тебе Апладад ночные горшки выносил!!! — Бешено заорал Камей. Бывший бандит развил совершенно нереальную скорость, а его глаза сверкали, как у настоящего практика. Но больше всего привлекало внимание свирепое выражение на его лице, которое так походило на его же боевую ярость
