Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 2
Глава 1855
Некоторое время над плацем висела тишина. Тяжелая и тягучая. Наполненная недоумевающими взглядами и неловкими стремлениями рук к орудию, а затем дрожанию пальцев, так и не коснувшихся железа.
Хаджар все это время сидел на кресле и просто смотрел в пустоту. Была бы возможность — он бы вообще сомкнул глаза и немного вздремнул. Он и раньше чувствовал себя уставшим, но сейчас… такое впечатление, что генерал бы не отказался от того, чтобы время ненадолго замерло.
И… да нет, глупые мысли. Даже вредные. Но все же он должен был быть честен перед собой. В такие моменты, как сейчас, он иногда с тоской вспоминал те моменты, когда мог пошевелить всего одной ветвью и…
Ветвью?
Хаджар покачал все еще немного гудящей головой, отмахиваясь от странных, чуждых образов, возникших перед внутренним взором.
Когда он снова открыл глаза, то обнаружил себя едва ли не единственным во внутреннем дворике. Еще недавно здесь находилось почти шесть десятков бессмертных, включая правителей дома Танцующей Луна, а теперь — лишь двое.
Хаджар.
И урожденный бессмертный.
Арсарел сидел рядом, на кресле, предназначенном для второго номера в их экспедиции. Бессмертный держал на коленях меч в ножнах и не сводил взгляда с рукояти клинка.
— Почему ты меня пощадил? — спросил он тихо, едва слышно. — Я бы тебя не стал щадить.
Солнце заходило за горизонт. Хаджар смотрел на то, как среди облаков растекались кровавые всполохи последних ласк засыпающего Ирмарила, лишенного своей возлюбленной Миристаль. Так же, как Горшечник был лишен Принцессы. Пепел потерял Рейку. Черный Генерал жену, а Хаджар… а Хаджар шел по их стопам.
Как там говорится? Один раз — случайность, два — совпадение, а три — закономерность.
Но если вспомнить то, сколько раз на пути развития адепты теряли родных, любимых и дорогих их сердцу, то это становилось не просто закономерностью, а своеобразным физическим законом. Все равно как гравитация или время.
Вот только если последние два постоянно нарушались сильными мира сего, то вот первый…
— Чтобы ты появился на свет погибло слишком много смертных, юноша, — произнес Хаджар, раскатывая на кончике языка слово «юноша». Надо же… с каких пор он стал так обращаться к собеседникам. — Не в моем праве делать их смерти бессмысленными.
Арсарел промолчал. Лишь бессмысленно смотрел на меч и, иногда, потирал то место на груди, где еще алела широкая полоса, оставленная щепкой.
— Яростные Клинки убили всю мою семью, — прошептал урожденный бессмертный. — Отца, мать и старшего брата.
Хаджар посмотрел на своего собеседника. Если бы не тот факт, что они находились в стране бессмертных, где жители презрели оковы времени и существовали сквозь эпохи; и то, что у мечника слегка светились совсем не человеческие глаза, его можно было бы принять за живое существо.
Но это лишь обман.
Очередной мираж Безымянного Мира.
Перед ним сидел вовсе не человек, а голем. Бездушный и пустой. И, в отличии от многих своих собратьев, он, как и Орун когда-то, не ведал о том, что не является живым в полном понимании этого слова.
— Больно? — спросил Хаджар.
Арсарел дернулся и в его глазах вспыхнул огонь.
— А ты как думаешь, тернит? Думаешь это не больно терять всю семью? Думаешь, что я, бывает, по ночам не вою от того, как сильно мне хочется… хочется…
— Сжечь все вокруг? — подсказал Хаджар.
Бессмертный дернул, словно от удар кнута и застыл. А затем кивнул. Медленно и прерывисто. Как если бы неожиданно для себя, наконец, смог подобрать нужное описание чувству.
— Откуда ты…
— Мой дядя убил мою семью, — перебил Хаджар, провожая взглядом последние всполохи гаснущего святила. — А мои мать и отец заключили сделку с демоном, чтобы я появился на свет. А затем убили брата. Моя названная дочь почти отправила к праотцам мою беременную жену. А мне пришлось своими же руками убить столько тех, кого я называл друзьями и достойными людьми, что я уже устал считать.
Хаджар чувствовал, как покрова Холода ложатся ему на плечи. А вокруг его кресла по земле расползались узоры инея, выкрашивающего сырую землю синими штрихами.
— И иногда, когда садится солнце, — Хаджар кивнул в сторону заката. — я сомневаюсь в том, чего хочу больше. Заснуть и больше никогда не просыпаться. Или в том, чтобы пожар на небе перекинулся на землю и все, наконец, исчезло. Хотя, наверное, Ляо Фень сказал бы, что разницы нет.
— Ляо Фень? Погибший бог мудрости?
— А? — дернулся генерал и помотал головой. Он и сам не знал, почему упомянул этого бога.
Они замолчали. Голем, лишенный души и генерал, внутри души которого спал самый жуткий монстр, которого только видел этот мир. Называемый Врагом Всего Сущего, тот кто дважды пытался уничтожить Безымянный Мир.
Для большинства — сродни мифу или сказанию. А для Хаджара — одновременно узник его разума и палача его души, ждущий подходящего часа, чтобы уничтожить Хаджара изнутри и завладеть его телом.
— Как ты справляешься с этой болью? — Арсарел потер грудь, но по его интонации было понятно, что говорит он вовсе не о следе от щепки.
Солнце уже рухнуло за горизонт, исчезнув за холмами и горами, а небо вспыхнуло соцветием безучастных отблесков далекого, холодного света. Цветы в Звездном Саду раскрыли свои бутоны, обратив взгляды на миры смертных.
Хаджар пожал плечами.
— Стараюсь о ней не думать.
— А когда совсем невмоготу?
Хаджар прикоснулся пальцами к мечу.
— Тогда я вспоминаю о том, что на том пути, на котором стою, никто не умирает от старости в постели, в окружении внуков и правнуков, — прошептал генерал. — во всяком случае — я таких не встречал, юноша. Нас всех где-то, одних раньше, а других позже, поджидает чужое железо. И после встречи с ним — боль уйдет.
Арсарел покачал головой.
— Печальное видение своей судьбы, — протянул голем. — Если конец всегда один для всех, то тогда в чем смысл твоей борьбы?
« В чем смысл твоей борьбы?».
Хаджар уже и вспомнить не мог, как часто ему задавали этот вопрос. И, когда он был моложе, наивнее, честнее и доблестней, то, удивительно, но не всегда находил ответа.
Отомстить за мать и отца? Принести справедливость в Империи? Добраться до сути вещей? Поставить богов на место? Спасти жену?
Да, наверное, это все были достойные цели, но самые ли честные ответы на озвученный вопрос.
В чем смысл его борьбы?
Правда в том, что спустя бесконечные войны и века, Хаджар все еще не знал ответа на этот вопрос. В чем причина, по которой он пролил крови больше, чем находилось в океане. В чем суть его пути и…
Хаджар посмотрел на сидевшего рядом с ним Арсарэла.
Он моргнул.
Перед ним сидел он сам. Только моложе. И честнее. И доблестнее. И плащ другого цвета.
Он моргнул еще раз и вот он уже сидит на камне, а перед ним лежит молодой генерал посреди океана трав, смотрящий на высокое небо, где плыли тяжелые кучевые.
Моргнул в третий раз.
Хаджар лежал в мире своей души и смотрел на облака. Поодаль от него на камне сидел Враг, обмотанный черным порванным плащом со спрятанным под капюшоном лицом и на его сухих, сморщенных от старости запястьях,
— Просыпайся, ученик, — произнес голос на камне. — и вновь все забывай.
Хаджар моргнул. Под светом заходящего солнца он сидел один во внутреннем дворе Танцующей Луны, а на его плече верещал демон.
Глава 1856
— Я уж думал ты и дальше дрыхнуть будешь, — выдохнул Хельмер и уселся на свой миниатюрный трон.
Хаджар огляделся. Солнце еще только-только опускалось к горизонту, а во внутреннем дворике уже никого не оказалось.
— А где…
— Ушли минут пятнадцать назад, — Хельмер отчаянно пытался откупорить бутылку вина, но та все никак ему не поддавалась. — Но ты не переживай, раньше, чем после заката, они все равно не выйдут в путь.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что сокровищница Пепла открывается только от света седьмой ночной звезды, когда не светит солнце, — подмигнул Хельмер, уже практически бантиком завернувшийся вокруг неподдающейся бутылки. — У Эша всегда
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
