в Римском государстве. К лицу ли посланцу императора поступать подобным образом с законнорожденным патрицием? Я знаю императора. Я вырос под его присмотром. Я уверен – он никогда не простит нарушения закона и обычая.
– Если не будет веских доказательств, – перебил Бебия Флавиний.
– Даже в этом случае… – попытался объяснить Лонг.
Вольноотпущенник вновь перебил его:
– А если у нас не останется выбора?
– Как это?
– Если схватим Присциана за руку?
– Ты намереваешься схватить Присциана за руку и приволочь в Рим. С моей помощью?
– Боишься запачкать руки? – засмеялся вольноотпущенник. – А вот я не боюсь. Если мы допустим промашку и ты, например, превысишь полномочия, не имея на то оснований, тебя ждет опала, а меня ссылка в провинцию, на виноградные плантации, каким-нибудь задрипанным управляющим.
А если победят враги?
Где мы окажемся?
В царстве темного Аида! Меня еще, может, пощадят, сошлют на галеры, что, впрочем, во сто крат хуже смерти. А ты, римский всадник, сын патриция и сам патриций, хлебнешь по полной! Мало того, что тебя унизят, лишат собственности, семейных пенатов, но и весь твой дом разорят. Изображения предков, семейных богов выкинут или сожгут. Ты этого хочешь?
Что касается Присциана, нам вдвоем с ним не управиться. Людей наместника также привлекать нельзя – они все под присмотром. Ситуация на глазах выходит из-под контроля.
– Почему ты так решил?
– У меня есть свои люди на рынках, в магистратах, среди торговцев. Корнелий Присциан так запугал здешнего фрументария и его людей, что тот боится нос из своей резиденции высунуть.
– Что ты предлагаешь?
– Ты, Лонг, займись канцелярией, я отправлюсь в Барцину. Там на рынке намечается одна очень выгодная сделка.
Нескольких дней хватило Бебию, чтобы убедиться в правдивости наместника.
Действительно, Рим был подробно извещен о трудностях со сбором налогов в провинции, доставкой драгоценных металлов в порты Тарракона и Барцины, с неподобающим поведением Корнелия Присциана, легата местного VII легиона Близнецов, а также подчиненных ему командиров разбросанных по провинции воинских частей. Судя по дерзости, с какой Корнелий Присциан игнорировал приказы наместника, Флавиний сделал вывод: заговорщики перешли Рубикон. Следовательно, план мятежа уже сверстан, и по всему выходило, что Присциан должен был сыграть в нем главную роль.
* * *
…При личной встрече, состоявшейся на удивление скудно обставленной вилле Присциана, которую тот презрительно обозвал «коровником», на все вопросы императорского посланца легат отвечал не то чтобы свысока, а как бы нехотя, обращая все в шутку. Все время упирал на то, что они – дальние родственники и принадлежат к одному клану Корнелиев. В игру по выяснению родственных связей он подключил даже своего распорядителя домом, или прокуратора, – мелкого, длинноносого старичка с пронырливыми глазами.
– Мой Воконий всех Корнелиев знает. Он дóка по родословным.
Однако этот пронырливый старикашка так и не сумел отыскать какую-либо зацепку, связывающую своего хозяина и его гостя.
– Ладно, ступай, – отослал его Присциан. – Мы будем говорить о делах.
Под «делами» воинский начальник понимал устройство в самое ближайшее время «симпозиума».
– …Этакого междусобойчика, но только для своих. Можно даже здесь, в «коровнике». Будет что вспомнить! Потом съездим к местным достопримечательностям и полюбуемся восходом солнца. Возьмем с собой музыкантов, танцоров, акробаток. Ты ведь, наверное, слыхал, Лонг, лучшие акробатки все родом из Испании.
Причину его снисходительного панибратства Бебий сумел разгадать, когда Присциан обмолвился, что, «конечно, в Испании нет таких замечательных достопримечательностей, как в Египте»!..
– Ты полагаешь, что в Египте я ограничился посещением чудес света?
– Нет, Бебий. Там ты еще испытал неземные ласки прислужницы Астарты.
Лонг решил поставить на место зарвавшегося юнца – Присциану в ту пору действительно не было и двадцати трех лет от роду.
– Тебе не кажется, Марк, что ты слишком много знаешь. Сидя в такой задрипанной провинции, как Испания, ты питаешься непроверенными, а то и злобными слухами о состоянии дел в столице.
Присциан засмеялся:
– Ошибаешься, Бебий! Мы здесь тоже не калиги носим и наслышаны об улучшающих нравы потугах «добряка».
Эта фраза четко высветила обстановку, и самые скверные догадки, о которых упоминал Флавиний, обрели вполне реальные, угрожающие очертания.
По крайней мере, к такому выводу они, втроем обсуждая обстановку, пришли.
Наместник выразился коротко и грубо – знает много и не по чину. Ведет себя вызывающе. Значит, только и ждет команды из столицы.
Лонг добавил:
– Надо бы перехватить гонца.
Барбар усмехнулся:
– За сутки в порты Ближней Испании прибывают десятки судов и сотни человек сходят на сушу. Как отыскать среди них посланца заговорщиков?..
Флавиний осторожно заметил:
– В Риме работают над этим.
Барбар словно не услышал и продолжил с тем же нервным раздражением:
– Хуже всего, что здесь, в Тарраконе, я могу расставить своих людей, а вот в Барцине полным-полно соглядатаев Присциана. Его караулы также выставлены на сухопутных дорогах, особенно на главной, вдоль побережья, из Нарбонской Галлии. Они не то что местных терзают, так еще осмеливаются обыскивать моих людей, что вообще за гранью разума.
Наместник сделал паузу, словно давая собеседникам оценить степень разнузданности легата.
Флавиний первым подал голос:
– По моим сведениям, сношения Присциана с заговорщиками в Риме действительно происходят через Барцину, однако спешка или какие-нибудь непредвиденные обстоятельства могут заставить их отправить своего человека и сюда, в Тарракон. Что касается Присциана, у меня есть непроверенные сведения, что он наплел своим сообщникам, что у него все схвачено. Нам надо воспользоваться этим. – Он помрачнел. – А вот то, что нам неизвестно, кто этот человек, очень осложняет дело. Одна надежда на Рим – как я уже сказал, там работают над этим. Теперь о главном: со дня на день сюда, в провинцию, прибудут мои люди. Они прояснят этот вопрос. Наместник, где я мог бы их спрятать?
– Сколько человек?
– Точно не знаю, но думаю, трое или четверо.
– Что здесь думать? – заявил Бебий. – Их можно поселить в моих апартаментах на первом этаже. Там только один вход, дверь можно держать на запоре.
Барбар кивнул, а Флавиний предупредил:
– Своих людей, наместник, к ним не посылай. Можно одного слугу, только не болтливого. Лучше рабыню, желательно девственницу, страстно мечтающую создать семью. Пообещай ей выгодного жениха и статус вольноотпущенницы, пусть только держит язык за зубами.
– А они?.. – засомневался Сект.
– Нет. Они добрые ребята. И проверенные.
Глава 7
Отыскать в средоточии царских дворцов, построенных на Палатинском холме, укромное убежище для Бендиты оказалось не так просто, как это представлялось Марку Аврелию.
Перед самым выездом наследник критически оглядел женщину, робкую, покорную – в воображении, вопреки всякой логике
