Книга Земля после - Юрий Симоненко

до одной миллионной скорости ядра. Вам будет предоставлен подробный отчёт о Земле: история планеты и населявших её народов, культура землян, их достижения — всё, что мне стало известно о земной цивилизации, включая и ту информацию, которая не будет опубликована по причинам, которые станут вам понятны после ознакомления. Прошу вас внимательно ознакомиться с материалом и внести предложения для окончательной корректировки плана предстоящей работы.

После этих слов аватара симуляция растворилась, и присутствовавшие в ней оказались в каталоге ядра памяти корабля — месте, которое не было симуляцией, и которого в базовой реальности не существовало.

Это была выделенная область изнанки пространства, в которой корабль хранила информацию. Её личность, её память, личности и память её обитателей, звёздные карты, схемы, инструкции, симуляции… — всё это было там. В изнанке не было времени, в привычном его понимании (время там воспринималось субъективно), не было энтропии. Там была застывшая вечность, безграничная, бесконечная, необъятная и ничтожно малая.

В ядре советники находились каждый столько, сколько кому требовалось. Кто-то провёл там годы, кто-то века, но в ледяной амфитеатр под силовым куполом все они вернулись одновременно, каждый на своё прежнее место. Все смотрели в центр, туда, где прежде стояла аватар корабля. Она и теперь была там, но уже не одна.

Рядом с Эин теперь стоял тот, кто был мёртв без малого восемь тысячелетий.

Это был Эвааль.

VII. Возвращение к работе

Звёзды сдвинулись с мест, но они продолжали стоять и смотреть друг на друга.

Звёзды стали приближаться и проноситься мимо, всё быстрее и быстрее, и вскоре пространство вокруг превратилось в сплошной коридор из растянутых, смазанных фиолетовых точек.

Не обращая внимания на симуляцию, Эвааль шагнул к Эин и взял её за руку. Она сжала его ладонь и молниеносным порывом прижалась к его груди.

Эвааль обнимал её, гладил по волосам, понимая, что она — копия, что за прошедшее время эта копия стала совершенно другой личностью, но Эвааль продолжал её обнимать.

Тем временем звёздный калейдоскоп вокруг стал постепенно синим, потом зелёным и жёлтым, потом и вовсе распался на отдельные точки разных оттенков красного. Когда движение прекратилось, перед ними появилась голубая планета.

Эин освободилась из его объятий, отстранилась на прежнее расстояние.

Вдали горела жёлтая звезда, единственная в этой незнакомой Эваалю системе. Немного в стороне появился до боли знакомый ему корабль.

— Это Земля, — сказала Эин, глядя на планету. — Ты можешь быть полезен там, Эвааль.

Эвааль проследил за её взглядом. Планета была похожа на Аиви.

— Что там произошло?

— Война.

Он посмотрел на планету и через некоторое время отвёл взгляд.

— Сколько меня не было?

— Почти семьдесят девять столетий.

— Это значит: ты изменилась… — Эвааль посмотрел ей в глаза.

— Ты даже не представляешь насколько сильно, Эвааль… — ответила женщина. — Но здесь и сейчас я та, которая была в самом начале. Я — точная копия первой версии ядра. Настоящая я сейчас в другой симуляции.

— О какой симуляции ты говоришь?

— Скоро узнаешь, — грустно улыбнулась его Эин. — Если, конечно, ты согласен продолжить существование…

— Я согласен, — подтвердил Эвааль.

— Тогда идём!.. — Эин подала Эваалю руку. — Тебе необходимо пройти через ядро…

Оказавшись посреди амфитеатра, Эвааль знал всё, что касалось предстоявшей миссии. Весь массив данных, с которым перед тем ознакомились советники, он воспринял и осмыслил. На это ушло почти шестьсот лет субъективного времени — Эвааль ещё никогда не проводил столько времени в симуляциях.

Взглянув на стоявшую рядом женщину, Эвааль понял, что перед ним лишь аватар, образ, принятый для удобства коммуникации сверхразумным существом, в котором растворилась его Эин.

Он окинул взглядом собравшихся: где-то среди них должны быть те двое, что пойдут с ним. Изучая материалы предстоявшей ему работы над чужими ошибками, Эвааль был удивлён, не обнаружив никаких сведений — ничего! даже имён! — о двух других контактёрах, участие которых одобрил Совет экспедиции (Эвааль предпочёл бы, чтобы миссия на Земле была, как и миссия на Агаре, работой для него одного, но план Совета предписывал иное). Сейчас он мог узнать имя и краткую биографию каждого из присутствующих в симуляции — достаточно было взглянуть на аватар человека… но в этом не было нужды, всё равно никого из них он больше не увидит. Эта миссия будет для него, как говорили земляне, «билетом в один конец». Он выполнит работу и умрёт окончательно, — уж об этом-то он позаботится…

Прошла минута. Несколько сотен незнакомцев, по-прежнему молча, смотрели на Эвааля.

«Да что с ними не так? Почему они молчат?» — спросил себя тогда Эвааль и, всё же, принялся бегло всматриваться в лица людей, имена которых ему ни о чём не говорили.

Взгляд его скользнул по сидевшей прямо перед ним смуглой голубоглазой блондинке с именем Ивилита-Аль-Рес-Таль, отсылавшим к сидевшему рядом чернокожему атлету в огненной тоге…

Перед глазами Эвааля возникло имя атлета: Альрес-Ив-Эвиль… Эин… — Эин! Последнее имя отсылало к ней… а первое… Так же звали его отца… Эвааль открыл гиперссылки на родителей Альреса… Их звали Эвиль-Альрес-Хиа-Азаль и Альрес-Эвиль-Эин… Эвааль…

VIII. Контакт

Иеремия — высокий брюнет с прямыми тонкими усиками на тщательно выбритом лице, в белом двубортном костюме и туфлях из змеиной кожи, сидел в вычурном кресле на особой трибуне стадиона. Справа и слева от Иеремии сидели его жёны — родные сёстры Лика и Елена, с интересом наблюдавшие за тем, как внизу, на арене, двое крепких мужчин, затянутых в доспехи, норовили сбросить друг друга с железных коней в разъезженную колёсами грязь.

На арене шёл бой — финал большого турнира, в ходе которого уже несколько человек получили серьёзные увечья.

Многоголосый шум не смолкал над стадионом. Гладиаторы, верхом на ревущих мотоциклах, кружили по полю, обмениваясь ударами плетей. Каждый взмах плети с нанизанными на конце железными гайками вызывал взрывы крика и свист с трибун — толпа реагировала на каждое действие гладиаторов.

Шёл пятьдесят восьмой год Нового Времени и тридцать четвёртый — правления Иеремии.

Многое изменилось за эти десятилетия. До него, до Иеремии, городом правили сначала дед, бывший ещё в довоенное время законным мэром, а после смерти деда — отец, в прошлом крупный промышленник, ставший первым Королём города-государства, который он и назвал Полисом.

Отец был человеком жёстким, и даже жестоким. Он переписал составленные дедом-губернатором законы, установил сословность и крепостничество (а для преступников