— Смешные? — недоверчиво уточнила она.
Инспектор присел на подлокотник одного из кресел.
— Как, вы полагаете, могут люди жить в трущобах без чувства юмора? Без смеха — пусть и с горьким привкусом, — без остроумия они бы не выжили там. Вы не знаете, конечно, ни одного уличного торговца, проститутки, хозяина пивной, но если бы вы знали их, вы бы поняли, что они бывают иногда смешными, но и грубыми; они не дадут вам ни пенса, но и не станут ожидать чего-либо от вас; они изобретательные, они жадные — но зачастую также и смешные. Таков мир, в котором они живут. Слабые и неприспособленные умирают.
— Как же насчет больных, сирот, старых? — спросила Шарлотта. — Как вы можете относиться к этому с юмором?
— Они умирают точно так же, как и в вашем обществе, — ответил он. — Их смерть выглядит по-другому — и это все. Но что случается в вашем мире с разведенной женщиной, или с женщиной, которая имеет незаконнорожденного ребенка, или с женщиной, чей муж умер или не может платить по счетам? Ваш мир вежливо подталкивает их к полному краху или к самоубийству. Насколько вам известно, их падение начинается со дня их позора. Вы перестаете видеть их на улицах. Вы больше не наносите им послеобеденных визитов. Им невозможно найти работу. Их дочерям невозможно выйти замуж. Торговцы перестают давать им товары в долг. Это другой вид смерти, но мы обычно видим, что конец у всего этого такой же.
Шарлотта не могла возразить. Ей хотелось бы ненавидеть его, возражать ему во всем или оправдывать сложившийся порядок, но в глубине души она знала, что он прав. Разрозненные кусочки памяти напоминали ей о людях, чьи имена нельзя было произносить, о людях, которых переставали замечать.
Пит коснулся руки Шарлотты и нежно погладил ее. Она почувствовала теплоту, исходящую от него.
— Я сожалею, Шарлотта. Я не имел права говорить так, как будто это ваша вина, как будто вы являетесь частью этого, осознавая и одобряя существующий порядок вещей.
— Хотя это ничего не меняет, не так ли? — уныло заметила она.
— Нет.
— Расскажите мне о смешных случаях. Мне хотелось бы услышать о них.
Питт отклонился назад, убирая свою руку. Шарлотта почувствовала некоторый холодок в этом движении. Она ожидала, что его прикосновения будут оскорбительны для нее, и ее удивило, что это не так.
Инспектор невесело улыбнулся.
— Вы встречали Уилли в полицейском участке?
Шарлотта тоже невольно улыбнулась. Она вспомнила это узкое лицо, смесь дружелюбного интереса и добродушного презрения к ее невежеству.
— Да-да, я полагаю, он мог бы рассказать несколько забавных историй.
— Сотни! Некоторые из них даже правдивые. Я помню одну долгую, занимательную историю, которую он рассказал мне. О семье уличного торговца и мести монетчику…
— Кто такой монетчик?
— Тот, кто реализует фальшивые деньги. И Бэлла… я собирался сказать, что вам бы понравилась Бэлла, но она была проституткой…
— Все равно она могла бы мне понравиться, — ответила Шарлотта. Про себя она подумала, не слишком ли поспешно поддалась его влиянию, и добавила: — Может быть…
Питта это позабавило.
— Бэлла родом из Борнмута. Ее родители были уважаемыми, но чрезвычайно бедными людьми; ходили на службу, жили в доме среднего класса. Бэллу соблазнил — я полагаю, скорее силой, чем уговорами, — сын хозяина, и потом он же отверг ее. С тех пор она была мечена, как порченый товар. Естественно, никто никогда не считал, что этот парень обязан жениться на ней. Бэлла приехала в Лондон и обнаружила, что беременна. Она начала работать швеей, обшивала рубашки — пришивала воротнички и манжеты, делала шесть петель для пуговиц, прошивала четыре ряда сверху донизу. За каждую рубашку она получала два с половиной пенса. Вы шьете, Шарлотта? Вы знаете, сколько времени требуется, чтобы сделать рубашку? А домашние счета ведете? Знаете, что можно купить на два с половиной пенса?..
Она пыталась найти работу через работный дом, но ее отвергли, потому что у нее не было официального приглашения. В этот момент ей сделал предложение некий джентльмен, недостаточно старый и богатый, чтобы найти себе хорошую партию, но с большими личными амбициями. Денег, которые она от него получала, ей хватало, чтобы кормить ребенка и купить ему теплое одеяльце.
Новый мир открылся перед ней. Она писала своим родителям каждую неделю… она и сейчас делает это и посылает им деньги. Те считают, что Бэлла зарабатывает шитьем. А что хорошего, если они узнают правду? Они не знают, сколько зарабатывает швея в Лондоне.
Бэлла нашла хозяина публичного дома, который защищал ее, но затем каждый раз стал требовать с нее больше денег. В это время у нее уже были друзья… разные люди, не только клиенты. Она красивая девушка, практичная, но не жадная. Я редко видел, когда бы она не смеялась над чем-нибудь.
— Как она сейчас? — поинтересовалась Шарлотта.
— Она имеет постоянного любовника — форджера, который подделывает письма, фальшивые сертификаты, рекомендательные письма и тому подобные документы. У него есть дядя, который содержит притон для детей. Он подговаривал своих маленьких воспитанников подшучивать над хозяином борделя каждый раз, когда тот выходил из дома. Они украли у него часы, печать, деньги… Но они разыгрывали и своего воспитателя — прикрепляли записки ему на спину и превращали его в шута горохового.
Что-то заставило Шарлотту спросить:
— Если его ограбили, почему он не обратился в полицию? Особенно если он видел, кто это сделал?
— А он и обратился. Откуда же я все это, по-вашему, знаю?
— Вы арестовали их? — Она была напугана и сильно разгневана.
В ответ Питт засмеялся, открыто встретив ее взгляд:
— К несчастью, как раз в этот момент у меня онемела нога, и я не мог бежать достаточно быстро, чтобы схватить кого-нибудь из них. Сержанту Флэку что-то попало в глаз, и он должен был остановиться, чтобы его прочистить. К тому времени, как он начал нормально видеть, беглецы уже испарились.
Шарлотта испытала большое облегчение.
— А Бэлла?
— Она теперь платит нормальную цену за квартиру и откладывает остаток заработка.
— И она продолжает работать как… как… проститутка?
— А что ж еще ей остается? Вернуться строчить рубашки по два с половиной пенса за штуку?
— Нет, конечно. Глупый вопрос. Эта история помогает понять, как мне повезло, что я родилась там, где родилась. Я всегда считала, что очень несправедливо, когда грехи отцов переносятся на детей в третьем и четвертом поколении. Но это не так, верно? Это просто факт жизни. Мы пожинаем то, что посеяли наши родители.
Шарлотта подняла глаза и увидела глаза Питта. Нежность его взгляда смутила ее, и она отвернулась.
— Так что об убийце? Вы думаете, он… не понимает, что творит?
