Казалось, этот вечер тянулся бесконечно долго. Однако было всего одиннадцать часов, когда Джордж Эшворд ушел, и Шарлотта, извинившись и поблагодарив всех, удалилась спать. Она ожидала, что не сможет заснуть от обуревающих ее мыслей всю ночь, но не успела примостить голову на подушку, как дневная усталость пересилила ее, и она уснула.
На следующий день ее ожидало нечто бесконечно худшее. Еще не было и десяти утра, когда заявился Мэддок и сказал, что инспектор Питт находится в гостиной и хочет видеть ее.
— Меня? — Она бессознательно пыталась отдалить его от себя, надеясь, что он хочет видеть кого-то еще. Возможно, он даже пришел увидеть папу или предупредить, чтобы тот был здесь вечером.
— Да, мэм, — сказал Мэддок твердо. — Он специально просил пригласить вас.
— Ты уверен, что он не хочет видеть хозяина дома сегодня вечером, Мэддок?
— Да, мэм.
Мэддок повернулся, чтобы уйти, и в тот момент, когда он был у двери, Питт сам открыл ее и вошел внутрь.
— Инспектор Питт! — резко сказала Шарлотта, намереваясь отчитать его и заставить удалиться.
Он был последним человеком, которого она хотела видеть сейчас. Очертания галстука Доминика так крепко застряли в ее мозгу, что ей казалось, что Питт должен говорить только с Милли, идти на кухню или в прачечную. И этот галстук… Больше всего Шарлотта боялась, что может случайно проболтаться. Она полностью сконцентрировалась на том, чтобы не упомянуть о злополучной находке, и эта задача занимала все ее мысли.
— Доброе утро, мисс Эллисон. — Инспектор подождал, пока Мэддок исчезнет из гостиной, и закрыл за ним дверь. — Шарлотта, я пришел сказать вам о Джордже Эшворде.
Облегчение пронизало все ее тело. Значит, ничего связанного с Домиником.
— Вы знаете? — спросил он с удивлением. Какое необычное у него лицо, все чувства на нем отражаются, даже слегка преувеличенно.
Она смутилась.
— Нет. Что насчет него? Вы что-то раскрыли?
Она снова испугалась, подумав об Эмили. Может, это был Эшворд? По крайней мере, это означало бы то, что он больше не сможет обидеть сестру, унизить, оставив и найдя себе другую. Эта мысль, однако, соседствовала с глубоким сожалением, что было нелепо.
Питт наблюдал за ней.
— Он вам нравится? — И улыбнулся. У него такой нежный взгляд.
— Он мне очень не нравится! — сказала Шарлотта с нарочитой резкостью.
— Почему? Потому что вы боитесь за Эмили? Боитесь, что он убьет ее? Или что ему станет скучно с ней и он найдет кого-то еще; может быть, кого-то с деньгами или титулом?
Ее возмутила верность его суждений, равно как и навязывание им своих мыслей. Унижать и оскорблять Эмили было не в его праве.
— Думаю, вряд ли он убьет ее. Так что вы хотели сказать мне, мистер Питт?
Он, проигнорировав ее резкость, все еще улыбался.
— Что он, вероятно, даже не знает служанку Хилтонов и что он, конечно, не убивал Лили Митчелл. Его действия в этот день хорошо известны.
Шарлотта была довольна, очень довольна, хотя это не имело смысла. Это означало, что Эшворд останется на свободе, чтобы унижать Эмили, и она очень не хотела, чтобы это произошло.
— Итак, вы убрали из списка подозреваемых еще одного человека, — промолвила Шарлотта, подыскивая слова, чтобы нарушить молчание и чтобы избежать его взгляда, все время наблюдающего за ней, отмечающего каждое выражение, каждую мысль на ее лице, избежать его улыбки.
— Да, — согласился Питт. — Не лучший метод поиска преступника.
— И это все, что вы можете сделать? — Это был просто вопрос, не упрек.
Инспектор кисло улыбнулся.
— Не только. Я пытаюсь нарисовать в голове образ человека, которого мы ищем. Тип человека, движимого желанием совершать подобные действия.
Бессознательно Шарлотта высказала ту же мысль, которая так напугала Доминика:
— Вы думаете, это человек… который не осознает, что он делает, не знает, почему делает, и даже не помнит об этом впоследствии? Тогда он точно так же несведущ и точно так же боязлив, как и все остальные из нас?
— Да, — ответил Питт просто.
Это не утешало. Шарлотте хотелось, чтобы он сказал «нет». Его ответ приблизил к ней этого человека — удавителя. Убрал преграду между ними. Преступником мог быть любой из них. Один бог знает, как он будет чувствовать себя, когда будет раскрыт…
— Мне очень жаль, Шарлотта, — тихо сказал инспектор. — Меня это тоже пугает. Он должен быть найден, но я не продвинулся в поисках.
Девушка не могла придумать, что сказать. Мысленно она видела только черный галстук Доминика, такой огромный, что им можно было удавить весь мир. Она хотела, чтобы Питт ушел до того, как эта навязчивая мысль в ее голове заставит ее язык сболтнуть лишнее.
— Я видел мужа вашей сестры вчера, — продолжал инспектор.
Шарлотта вся напряглась. К счастью, она стояла спиной к нему, и он не мог видеть ужас на ее лице. Она пыталась заговорить нормальным голосом, но ничего не получалось. Было ли это то, из-за чего он действительно пришел? Он уже что-то знал или предполагал?
— В кафе, — продолжал Питт.
— Да? — наконец-то смогла вымолвить Шарлотта.
Он не ответил. Она знала, что он смотрит на нее, и не смогла вынести молчание.
— Мне непонятно, что вы могли обсуждать с ним.
— Убийцу, конечно. Но недолго. Кроме того, несколько других преступлений… Он, кажется, полагает, что убийства на Кейтер-стрит — самые значительные из них.
— А разве нет? — Шарлотта повернулась, чтобы взглянуть на него и понять по выражению его лица, что он имеет в виду.
— Да, конечно, они очень важны, но есть много других преступлений. Мой сержант, к примеру, потерял руку неделю назад…
— Потерял руку! — ужаснулась она. — Как? Что случилось? — Она живо представила того маленького человека. Как мог произойти с ним столь ужасный случай?
— Гангрена, — просто ответил он, но она увидела гнев в его взгляде и на какой-то момент забыла о Доминике. — Железный шип проткнул ему руку, — продолжал он, — когда мы гонялись в трущобах за фальшивомонетчиком. — И он рассказал ей, что случилось.
— Это ужасно, — сказала Шарлотта с болью в голосе. — Такого рода вещи случаются со… со многими из вас?
Она увидела искру надежды в его лице, но затем он стал ироничен, поскольку всегда немного подсмеивался над собственными чувствами. Эмили — по крайней мере, частично — была права. Его беспокоило, что Шарлотта думает о нем.
— Нет, не со многими, — ответил Питт. — Разные случаи бывают — трагические, печальные и даже смешные, так же как и страшные. Большинство преступников предпочитают отсидеть свой срок наказания и остаться живыми. Наказание за преступление слишком сурово, чтобы воспринимать это легко. Наказание за убийство — повешение.
