— Мы — скромная семья, — пропела я. — Волею отца наш образ жизни стал нетрадиционно южным, и принять мужское покровительство все равно что породниться, а это не подобает незамужним девушкам. Поэтому — с радостью примем венценосное благоволение… от… королевы.
Напряжение на секунду повисло в воздухе, а потом монарх рассмеялся. Отпустил мою ладонь и по-отечески поправил выбившийся из-под накидки непокорный локон.
Я заметила, что ему вообще нравилось касаться. В процессе разговора до этого он пару раз переплел мои пальцы со своими, пресекая любые попытки освободить руку.
— Белла, милая, — обратился он к супруге, широко улыбаясь. Ого, хотя бы в семье он себя «Я», а не «Мы» называет. Представляю, как смешно бы звучало: «Дорогая, мы изволим поцеловать тебя в щеку». — Вверяю юных лэр Хельвин твоей заботе, а сам пойду потанцую. Подданные жаждут пообщаться со мной.
— У вас веселые глаза, — заметила королева, когда ее супруг покинул нас, отойдя к братьям. Вместе они принялись обсуждать придворных дам, явно выбирая себе партнерш. И нисколько не старались убавить при этом громкость разговора.
— О, пытаюсь найти в жизни хорошее, несмотря на трудное время.
— Похвально, — вздохнула Изабелла, не сводя глаз с веселящегося мужа. — Достойная черта для юной девушки. Я не очень приветствую все ваши странности в одежде, по мне так Север должен быть Севером, но сочувствую вашей ситуации и, раз уж вы обратились ко мне… подумаю, чем могу посодействовать. — Она с щелчком сложила пышный веер, и взяла нюхательный флакончик из рук подскочившей девушки в темном платье, все это время стоявшей на небольшом отдалении. — Кстати, вот родственницу свою дальнюю опекаю, во фрейлины взяла. А вы Лидия, познакомьте меня со своей родней.
— С радостью, Ваше Величество.
Я официально представила ей мачеху и сестру. И, наконец, расслабилась под вдохновенный щебет Камалии, принявшейся укреплять связи с королевой. Ее Величество на первый взгляд ничего не имела против, мы отошли чуть назад, где разместились на удобных диванах с золотыми вензелями. И я, признаться, почти почувствовала себя незаметной, усевшись с самого края и спрятавшись за вуалью словно за заклинанием невидимости.
К моему удивлению, кроме пугливой родственницы в темном, вокруг не наблюдалось ни одной фрейлины, а ведь мы были о них так наслышаны.
Да и в целом, жизнь словно замирала поблизости от Изабеллы. Нас, оставшихся рядом, действительно перестали замечать.
Встрепенувшийся во время нашего прихода двор, остыл, теряя интерес. На мачеху и сестру еще изредка кидали взгляды проходящие мимо лэры, видимо они задели мужские сердца своей танцующей походкой. Но острого любопытства, к которому мы привыкли за время дороги до столицы, не ощущалось.
А еще… Все будто готовились к чему-то иному, и это колкое ожидание буквально искрило в воздухе.
— Мне кажется или скоро появится кто-то важный? — осторожно спросила я у королевы.
— О, вы так свежо далеки от сплетен, — улыбнулась она, демонстрируя милые ямочки на щеках. Жаль, что избыточный слой пудры и румян тут же покрылся трещинками. Запах душных духов усилился, клубясь пряными нотками. — Сегодня ко двору прибывают послы Ортонианской империи. А еще, мой супруг решил официально простить дос Форсмота и вернуть ему прежние регалии. Видите, что творится? — Она указала сложенным веером на стайку девушек в ярких нарядах. — Все мои фрейлины топчутся на танцевальной площадке вместо того, чтобы мне прислуживать. Вот скажи, Огива, — она капризно посмотрела на скромно сидящую на пуфике племянницу, — почему они не боятся моего гнева?
Та не успела ответить из-за поднявшейся волны шепотков. Резко стихнувшей после удара посохом.
— Меч в Ножнах, дважды герой Ульсенского прорыва, Стратег Имерии. Ульрих дос Форсмот.
Придворные снова расступились, освобождая проход для высокого мужчины, уверенно направляющегося к центру зала. Загорелая кожа «простолюдина» спорила с точеной холодностью породистых черт. Как я могла раньше принять его за лэрая-наемника, понять не могу. В черном, полувоенном камзоле он выглядел истинным сыном Старшего рода, таким, как изображают на картинках — с чередой предков за спиной длиной с его же гордыню.
— Имерия-Империя, — пробормотала Изабелла, глядя, как придворные снова освобождают центральный проход, — Не понимаю, зачем Эдгардо убрал одну букву.
Она задумалась о чем-то и не увидела, как дернулась моя мачеха, судорожно ухватившись за подлокотник. Как, увидев вошедшего Скалу, охнула, прижав ладонь к груди, Мириам. И — закаменела я.
Меч в ножнах? Стратег Имерии? Я и раньше подозревала, что с «наемником» не все просто, но пределом моих предположений была должность бывшего учителя принца Людвига. Вполне приличный статус для закованного в магический артефакт военного преступника.
Еще больший удар получила вдовствующая герцогиня. Представляю, как она сейчас прокручивает в голове все неблагодарные слова и поступки, которыми «наградила» Скалу за оказанную помощь.
Наша реакция не прошла мимо худенькой мрачной Огивы. Она поджала губы и принялась теребить платочек, превращая его в предмет не первой свежести. Скорее всего, принимая наше испуганное недоумение за совсем другие эмоции.
— Ваше Величество, а кто такой этот Форсмот? — не выдержала Мириам.
— Ульрих-то? — королева досадливо пожала плечиком. — Вечная головная боль моего супруга. Вроде и в логры его заковал, и в опалу отправил, но такое бывало и раньше, все знали, что вернет он его.
— То есть этот вояка… — мачеха едва шептала, пытаясь завалиться в обморок, — кто-то значимый, несмотря на логры?
— Логры рано или поздно снимут — обрадовала ее королева. — Сейчас супруг наиграется с унижением Форсмота, а потом снова другом его начнет называть, титулы отобранные вернет Но, уверяю вас, герцогиня, зря вы на этого «вояку» так пристально смотрите. Девочки у вас скромные, воспитанные, а за Ульрихом такие истории шлейфом тянутся, что я и моих глупых фрейлин бы от него подальше держала… — она поджала губы, не договорив. Засмотрелась как в центре зала короля и Скалу обступают щебечущие, раскрасневшиеся юные лэры. Ее племянница тихо кашлянула, и королева продолжила, словно ничего не произошло, — По чести сказать, ко мне Форсмот всегда проявляет уважение. Вот увидите, сейчас он раскланяется с Эдгардо и придет ко мне целовать ручку…. Оу, леди Камалия, у вас так побелело лицо!
Так, нам нужно бежать.
— Непривычные мы к большому количеству народа, Ваше королевское величество. Леди Камалии нехорошо, — выдохнула я.
— Так дайте ей нюхательные соли или проводите из зала, — посоветовала королева. — Что за несправедливость, как встречу достойных дам, так что-нибудь вечно мешает пообщаться. Но я все равно беру почтенную вдовствующую герцогиню, а главное — вас вдвоем с сестрой — под свое покровительство.
Она выпрямила спину и поджала губы. Слишком ярко нарумяненная, одинокая, заброшенная мужем и двором. На мгновение мне стало ее жаль.
