пользой?
Крылова, ничего не отвечая, принимается тереться об меня нижней частью тела, и я понимаю её без слов. Притягиваю ближе, прижимаю сильней.
Мы находимся в самой укромной части библиотеки, невидимые глазу, как и то самое книжное старьё в коробках. Так что если?..
Опускаю руки на талию девушки, расстёгиваю сначала пуговицу, а затем и звонкую молнию… Одним победоносным резким движением опускаю джинсы вместе с трусиками вниз, к коленям, и наклоняю Крылову так, чтобы она опёрлась ладонями об одну из стоящих перед ней коробок.
Мне открылся невероятный вид, от которого каждый раз, как в самый первый, дыхание застывает, а потом вместе с сердцем ускоряется, разгоняя кровь и возбуждение по венам.
Пожалуй, настолько заведённым я был разве только когда раздевал Одарию впервые. Ведь мы сейчас в студенческой библиотеке, и сама мысль о том, что есть опасность быть застуканными, заставляет всё внутри меня кипеть.
Ещё пара движений, и вот я уже сам стою с приспущенными брюками, прижимаясь своим стояком к горячей коже ягодиц. Сначала дразню, распаляю, двигаясь то вверх, то вниз по ложбинке между двух мягких округлостей. Дыхание Крыловой от моих движений становится чаще, что выдаёт намечающееся нетерпение.
Одария приветливо качает мне бёдрами, что окончательно сносит мне крышу. Опускаю руку вниз, туда, где уже видна капелька влаги, которая вот-вот сорвётся и капнет на внутреннюю часть джинс девушки. Размазываю каплю по половым губам, особое внимание уделяя трению самой чувствительной точки…
Крылова ахает и ещё сильней выпячивает бёдра. Это меня вдохновляет на на то, чтобы подключить вторую руку, пальцы которой поочередно ввожу в жаркую глубину.
— Артём, — слышу сдавленный голос девушки.
— Сейчас, — словно успокаивая, оглаживаю уже влажными ладонями ягодицы, а в следующий миг плавно вхожу в гостеприимное местечко.
Старый, как мир, танец. Сначала медленный, но с каждым движением всё более быстрый и резкий. Сдавленные стоны под вдыхаемый запах книг — в жизни это даже лучше, чем было в моих фантазиях. Чувствую себя наглым парнем, совратившего библиотекаршу прямо на её рабочем месте. Хотя… кто кого совратил? Ведь так сразу и не скажешь: удерживаю я девушку за бёдра или держусь за них, как за единственное сейчас спасение…
После спешно натягивали на себя штаны, восстанавливали дыхание. Раскрасневшаяся Крылова выглядит невероятно.
— Вот и сбылась моя фантазия! — признаюсь.
— В библиотеке?
— Да, я думал о том, каково заниматься этим с тобой библиотеке.
В этот самый момент слышно, как кто-то отворяет дверь в наше книжное царство и входит внутрь. Мы с Крыловой обмениваемся весёлыми ухмылками.
— И как? — спрашивает она в полный голос, чтобы посетитель смог заметить её присутствие.
— Мне понравилось, — подмигиваю.
— Мне тоже. Ты был хорош!
Последнее девушка произносит шёпотом, а затем резко шагает к стойке библиотекаря. Вот и поговорили… Как вовремя мы закончили «говорить»!
Уверен, сияю сейчас ярче солнца за окном. Это выглядит странно со стороны, ведь сегодня я продолжаю всем участникам «акции» переводить по двести рублей вознаграждения. Раздаю свои деньги, но улыбаюсь.
Приходит людей, кстати, меньше, чем вчера. Видимо, основная масса студентов решила прийти как можно скорее, чтобы уж точно денег досталось. А к вечеру и вовсе возникло затишье — никого нет.
— Так от чего ты там в шоке была вчера? — спрашиваю Одарию, пользуясь нашим уединением.
Я уже привычно сижу рядом с ней за стойкой, и мы выглядим, как два полноправных библиотекаря.
— Помнишь как-то раз я рассказывала тебе про «Евгению» с её письмом?
— Ну, да, припоминаю.
Крылова, помню, как-то вскользь упомянула то, откуда знает про записку, которую ищет.
— Я узнала кто это такая, и от этого знания была в шоке. И всё ещё в нём пребываю, если честно! — Одария смеётся и качает головой из стороны в сторону, как бы показывая своё неверие.
— Это кто-то знакомый тебе?
— О, да. Оказывается, подруга моей сестры, назвавшаяся Евгенией, всё это время была рядом со мной. Мне всё ещё не верится!
— И кто же это?
— Алина Иванова.
— Серьёзно?
— Да. Она сама мне призналась вчера, когда мы переписывались во «Вконтакте». Я таки прижала Иванову к стенке, но получила от неё такие ответы, каких не ожидала.
— Это и правда удивляет, — не скрываю собственного удивления. — Я сам сейчас перевариваю это в голове. Но теперь мне ясно, что Алина и правда не настолько глупа, а скорее имеет более серьёзные мотивы не любить тебя. Дело, значит, не в банальной обиде на твои старые злые шутки.
— На счёт «не настолько глупа» я всегда готова поспорить!
— В этом я не сомневаюсь! — хмыкаю. — И что теперь?
— А ничего. Записка найдена, прочтена. «Евгения» мне больше не интересна, а сама Алина так тем более. То, что она была подругой Ани и оказалась на той самой вечеринке, ничего не меняет. Мы по-прежнему будем недолюбливать друг друга. Иванова продолжит таить на меня обиду за Ваню, которого я, якобы, увела у Ани. А я продолжу считать её недалёкой.
— Не обострится ли ваш конфликт?
— Лично я её трогать не собираюсь. Ей и без меня хватает: потеря подруги, чувство вины.
Одария и в самом деле не стала «трогать» Алину. В наступивший понедельник наблюдаю за тем, как обе девушки молча кивают друг другу в приветствии и так же без слов расходятся по сторонам. Но ранее я не замечал, чтобы они хотя бы кивали друг другу. Это явно прогресс. Не удивлюсь, если они вообще в какой-то момент и относиться друг к другу начнут больше нейтрально, нежели враждебно.
Как и всегда, я сел рядом с нашим старостой, а Крылова рядом с Мартыновой. Нам это никак не мешает переглядываться, загадочно улыбаться и обмениваться только нам понятными шутками.
— Ненавижу понедельники! — стонет Ермолин, рисуя мелком на доске непотребства, посвящённые этому дню недели.
Другие одногруппники подначивают Кирилла, громко шутят и смеются, но уже имеющийся шум становится ещё более сильным, когда в аудиторию входит Стёпа- шалун. Или уже просто Стёпа… Я не уверен, как этого парня теперь называть.
Все прямо ахнули при виде новой причёски шалуна. Больше нет длинных волос и чёлки. Стёпа превратился в обычного парня с типичной мужской короткой причёской.
— Вот это трансформация, — присвистнул Даня рядом со мной. — Чего это с ним? Как бы снег теперь не выпал.
— Влюбился, наверное, — весело усмехаюсь.
Хотя внутри себя собственный смех я слышу нервным. Ведь сегодня вечером я собираюсь признаться Одарии в любви.
Глава 47
Одария
Странный день, странный понедельник. Артём то хмурится, то глуповато
