Азии, где до Катастрофы Бронзового века возвышались неприступные стены Трои, позже воспетые Гомером. С балкончика второго этажа особняка XVIII века на восточном берегу, почти разрушенного при конфликтах XX века и нещадно переделанного под отель XXI века, можно было хорошей видеокамерой снимать нехитрый быт турецкой деревни на месте эпических битв ахейцев с троянцами. Но в это раннее утро генерал Штеллен торчал на балкончике не ради прекрасного вида, а чтобы не разбудить любимую женщину своим телефонным разговором. Этому способствовала планировка комнаты отеля, и довольно плотно закрывающаяся балконная дверь. Но недостаточно способствовала. Продолжая телефонный разговор, генерал краем уха услышал шум воды, свидетельствующий, что Кристина проснулась. Через четверть часа Вальтер Штеллен вернулся в комнату, и там обнаружил листок с краткой фломастерной надписью «backyard». Это могло значить: я слишком рано разбужена, и иду вниз на двор пить кофе.
Так и оказалось. За столиком в открытом кафе, стилизованном под внутренний дворик средневекового замка, сидела Кристина, одетая в нечто наподобие пижамы жирафовой раскраски. Она, не торопясь, тянула через соломинку кофейно-кокосовый коктейль из высокого стакана, с огромной шапкой нежно-коричневой пены.
— Итак, Вальтер, — строго произнесла она, увидев бывшего мужа, — кому я обязана этим пробуждением в шесть утра? Любопытство не праздное: я желаю знать, кому я должна расцарапать морду при возможной встрече.
— Ты этого не сделаешь, солнышко, — нежно сообщил он, усаживаясь напротив и слегка провокационно выкладывая на стол 10-дюймовый планшетник.
— Это почему же? — слегка агрессивно отреагировала она.
— Потому, — пояснил генерал, — что виновник Хлотар Нарбо.
— Что?! Ты хочешь сказать, что тебе звонил дедушка Хлотар?
— Нет, мне звонил командор военно-морской базы NATO Суда-бей, что на Крите. Этот звонок вызван экзотической выходкой твоего дедушки и его дамы сердца, при участии канонира. Поскольку запущен протокол Ro-707, я оказался в контрольном листе.
— Что за канонир и что за протокол?
— Канонир сазер-локатора это судовая роль Скрэтти Сай на фишерботе «Хеллхунд».
Тут в сознании Кристины сложилась гипотеза, которая сразу была озвучена:
— Скрэтти Сай — сестра Нигига, Нигиг — второй бойфренд Хлои, и ты попал в лист, как родитель. Верно?
— Нет, солнышко. Семейная жизнь Хлои формально не касается меня. Ведь мы с тобой развелись с передачей тебе всех родительских прав. А в листе я оказался по Ro-707.
— Гм… Что такое Ro-707?
— Это Розуэллский протокол о действиях при обнаружении инопланетных артефактов.
— Розуэллский? — переспросила Кристина.
— Да, протокол назван в честь инцидента в Розуэлле, штат Нью-Мексико, 7 июля 1947.
— А! Это вроде из фольклора о летающих тарелках, не так ли?
— Так точно. Однако, в те времена официоз относился к летающим тарелкам более чем серьезно, и был разработан протокол Ro-707. Он несколько раз отменялся, но затем, по причине каких-то находок, снова вводился. Последний раз его актуализировали 4 года назад, когда к югу от Азорских остовов археологи нашли храм затонувшей Атлантиды с объектами, возможно, подтверждающими палеоконтакт.
— Я помню, — Кристина кивнула, — был хайп про жабообразных палео-пришельцев, затем возникли подозрения в коммерческой мистификации, и история растворилась в сансаре. Остался только рейв-хит «Жабы жаждут» этой эпатажной очаровашки Чоэ Трэй.
— В общем, ты правильно помнишь. Однако, протокол Ro-707 снова заработал и теперь выполняется. В проливе между Критом и Антикитерой объявлено «красное пятно» и на периметре формируется контингент из патрульных кораблей причастных стран. А меня уведомили, как вице-директора MOXXI, авторитетного агентства по внеземным темам.
Сообщив это, генерал Штеллен отвлекся на официанта, чтобы заказать чашку кофе, а Кристина, осмыслив услышанное, полюбопытствовала:
— Что же такое инопланетное нашел дедушка Хлотар со своей богатой подружкой?
— Ожидаемый вопрос, — прокомментировал генерал, — посмотри на планшетнике.
— Так… — протянула она, взяв в руки гаджет, — …Что я вижу?.. Куча мусора, вероятно, затонувшего. Это глубоководные съемки, не так ли?
— Так точно. На глубине 500–600 футов.
— Но, — продолжила она, — это непохоже на обломки летающей тарелки. Скорее какой-то пиратский клад, что соответствует заявленным целям дедушкиной авантюры… А это, я полагаю, часть той кучи мусора уже в контейнерах на палубе. Видимо, это что-то очень археологическое, если его нельзя просто вынуть из воды и положить на салфетку.
— Действительно нельзя, — подтвердил Вальтер, — если эти руины утонули в эпоху перед последним оледенением, то сушка и атмосферный кислород превратят их в пыль.
— А-а… если я верно помню ту историю про храм Атлантиды, то последнее оледенение случилось примерно 13 тысяч лет назад, за сто веков до Древнеегипетских пирамид.
— Примерно да… Благодарю за оперативность.
Последняя фраза была адресована официанту, принесшему кофе. Между тем, Кристина продолжила рассматривать фотографии на планшетнике. Ничего особенного, вроде бы. Внимание привлекли лишь несколько фигурок или статуэток, грубовато вырезанных из полупрозрачных самоцветных камней, и два больших бурых кривоватых блина.
— А это что? Подгоревшая инопланетная пицца? — спросила она, ткнув пальцем в фото.
— У тебя сверкающая интуиция! — объявил генерал, — Если экспресс анализ верен, то это железные полуфабрикаты, полученные из руды на много тысяч лет раньше, чем ранее, известные, и по иной технологии, чем в начале железного века.
— По инопланетной технологии, что ли? — недоверчиво спросила Кристина.
— Тут достигнута граница моей компетенции, — признался он, — и если ты хочешь узнать больше, то придется идти в гости на корыто Хлои и ее бойфрендов.
— Они, наверное, еще спят, — возразила она, — к тому же, с чего ты взял, что они знают?
— Они проснулись, и уже болтают об этом на своем блоге, — сообщил генерал.
— Ладно, — Кристина кивнула, — прогуляемся до Глючной пристани.
…
Штеллены не случайно выбрали этот отель. Дело не в том, что бывший особняк был в нескольких шагах от морского пляжа Вариа, а в том, что он располагался точно между комплексом Эгейского Университета и пристанью, где студенты-аргонавты (или почти аргонавты) парковали свои обитаемые лодки. 700 метров налево — местный храм науки, столько же направо — плавучее студенческое стойбище. Эпитет «глючная» приклеился именно, когда это сооружение из бетонных волнорезов и причальных стенок оказалось освоено арго-юниорами. Их разнообразные лодки создавали чудовищный анахронизм, смешавший паровые шлюпки Викторианской эпохи, торпедные катера мировых войн, романтичные парусники эры Благоденствия, и мелких морских монстров, рожденных глобальными волнами гибридного терроризма и политизированной контрабанды.
«Нйарлатотеп» (аргомаран Хлои и ее бойфрендов) не выглядел на этой фиесте чем-то особенным. Яхтенный дизайнер, приглядевшись, определил бы, что проект основан на схеме полимарана «спрут Ряйккенена» 1980-х, и размеры те же: 10x7 метров. К основе добавилась лишь 2-ярусная пирамидообразная надстройка. А обычному наблюдателю «Нйарлатотеп» казался сюрреалистическим призраком на поверхности моря…
…Кристина остановилась в сотне метров от Дикой пристани, оттуда примерно минуту созерцала дочкин аргомаран, и затем произнесла:
— Я
