Р. Докинз в книге «Эгоистичный ген» описал роль человека, как «машину выживания» для генов. Генов, которые с момента появления первых признаков жизни на Земле, эволюционировали, выживали, вытесняли слабые виды, пока, наконец, не пришли к созданию таких «машин», как люди. Но люди, подобно генам, создавали свои «искусственные машины», наделяли их интеллектом, до тех пор, пока не пришли к превосходству последних перед людьми. Для того, чтобы конкурировать с искусственным интеллектом, люди вновь обратились к размышлениям Докинза, которые заключались в создании сверхлюдей, путем искусственного создания генома человека, содержащего заранее выбранные пары хромосом.
В начале 2000-х годов подобные эксперименты с генетической модификацией генома были под запретом, но это не помешало ученым проводить опыты подпольно. Так, в 2030 году появился я. Пришло время познакомиться.
Привет, меня зовут Саша, мне 26 и это история моей жизни.
По романам прошлого столетия, по книгам и фильмам того времени, при появлении на этом свете, тебя встречают твои родители. В конце 90-х годов ХХ века это могли быть мужчина и женщина, насколько помню, их называли мама и папа, родители. В ХХI веке взгляды на половую принадлежность могли меняться и при рождении тебя уже встречали два отца или две матери, они по– прежнему назывались родителями. Я родился в светлой комнате, меня окружали не два человека, даже не три. Их было много, они были в белых халатах, все радовались, аплодировали, чем давали мне понять, что моя жизнь не будет напрасной, что они рады моему рождению, искренне. Тогда я воспринимал все эмоции искренне. Как же я ошибался. Но не будем забегать вперед. Все по порядку.
Начиная с детства, мое окружение состояло только из людей в халатах, они называли себя учеными. Они постоянно суетились вокруг меня, каждый подходил, проверял здоровье. Я старался не плакать, мне было интересно.
В 3 года мои многочисленные лабораторные родители научили меня читать, обучили языкам: английский, французский, китайский. Так что, если вам интересна будет моя история на другом языке, и вы принадлежите другой национальности, мы найдем общий язык в увлеченной беседе.
В 6 лет я обучился программированию. В том же году начал изучать астрофизику и квантовую механику, последняя давалась немного сложнее.
Все это было интересно. Я чувствовал, что нахожусь в своей среде. В 12 лет меня выпустили из комнаты, в которой я жил, провели экскурсию по лаборатории. Меня называли коллегой, это было приятно, несмотря на средний возраст большинства ученых, составляющий примерно 40 лет. Они задавали вопросы по поводу своей работы, решали какие-то очень важные для них вопросы, а я, я знал ответы на все вопросы, я говорил им как правильно решить эту задачу, на что они удивленно восхищались.
В 16 лет я попросился во внешний мир. В нем я еще не был, но мне очень хотелось так же помочь тем людям, которые скрывались за дверями моего дома-лаборатории. Да и к тому же, мне становилось очень скучно здесь.
После аргументированного спора, в котором я опередил ученого-опекуна, мне дали подписать сопроводительные документы, встроили чип-трекер в руку и отпустили.
Ну вот и все. Я отчетливо помню этот момент. Я иду по отмытому до блеска полу, в котором видно отражение меня, людей, стоящих вдоль стенок, столь же спокойных, как и в мой первый день, когда я только появился в этой лаборатории. Я подхожу к дверям лаборатории, через которые уже сочиться свет внешнего мира, приглашая перейти на следующий уровень моего экзистенциального познания мира.
Я открыл дверь. Свет ударил мне в глаза. Я замер.
Дар речи пропал от того контраста, каким я представлял этот мир, читая о нем старые книги, предлагаемые моими попечителями-учеными и какой он был на самом деле.
Я увидел высокотехнологичный мир, большое количество электронных устройств, использующихся повсеместно, бессчётное множество девайсов виртуальной реальности, приглашающих почувствовать «внешний мир» более радужным, но…
Но картину дополняли очереди из плохо одетых людей. Судя по тому, что они были растрепаны и в оборванной одежде, я сделал вывод, что это ученые, которые провели неудачный эксперимент. Я не понимал кто эти люди и почему их так много.
Я вышел на парковку. С парковки лифт спустил меня с нашей горной лаборатории на землю. Я вышел за пределы частной территории, ограниченной высоким забором.
Привет, Внешний мир!
Не успел я полноценно рассмотреть все, что происходило в этом диком неопознанном мире, как почувствовал сильный толчок в спину. Я пошатнулся, но не упал.
Посмотрев на причину возмущения своего тела, я увидел девушку. По крайней мере, так описывали их в старых книгах, которые я успел прочесть.
Длинные каштановые волосы были аккуратно расчесаны по сторонам, чуть закрывая от посторонних взглядов карие глаза и уголок пухлых губ.
Я ошеломленно посмотрел на нее, не понимая, чего ждать: агрессии или, наоборот, извинений.
«Какого черта встал на дороге?»
Вероятно, она выбрала первую стратегию общения.
«Простите, уважаемая, я не думал Вам помешать».
«Ты говоришь, как человек из 18 века! Скажи честно, ты перебрал с виртуальными препаратами, меняющими реальность?»
«Ээ. Нет, я не понимаю, о чем Вы говорите».
«Ладно, у меня нет времени с тобой цацкаться. Я опаздываю на собеседование в лабораторию».
«Можно я пойду с Вами?»
«Куда? Ты хоть знаешь куда я иду?»
«Мне все равно, я изучаю мир».
«Ты очень странный. Ты точно под препаратами».
«Так Вы не против?»
«Если у меня нет выбора, то пошли уже, времени нет».
«Спасибо».
«Связалась на свою голову!!! Вот моя машина. Садись, только веди себя спокойно, люди вроде тебя после препаратов ведут себя неадекватно».
«Ты часто перевозишь людей вроде меня?» – с надеждой спросил я, потому что был уверен, она встречала людей, которые родились в лаборатории, как я.
«Мм, нет, но таких людей полно на улицах, и я тебе советую с ними не пересекаться».
«Спасибо».
Садись уже, вежливый. Я буду звать тебя Аристократ.
«Меня зовут Саша».
«Тебя зовут Аристократ».
«Как твое имя?»
«А каким именем ты бы меня охарактеризовал?»
«Мм, судя по твоему удару в спину – Брут».
«Это шутка?»
«Не думаю. Мне не знакомо такое качество, как чувство юмора».
«Ладно…Меня зовут Алена. Поехали».
«Где твоя машина?»
Я разглядывал абсолютно одинаковые кузова машин, отличающихся друг от друга лишь шильдиком бренда, именующим марку и страну-производителя автомобиля, предполагая, что шильдик говорит об истории бренда, либо о том, как все, рано или поздно, пришли к унификации.
