class="p">— Что ты на это скажешь, Мерридин? — спросил он в пустоту. — Как думаешь, много ли выйдет вреда, если я пошлю Брезня с отрядом на Задворки? Или стоит простить этих доморощенных интриганов и оставить всё так, как есть?
Пустота между книжными поставцами сгустилась, выпуская из тени стройную фигуру пожилого мага. Оправив на себе бархатный щегольской кафтан, он ответил с почтительным поклоном:
— Прошу прощения, светлейший, но на сей раз княжич и кастелян правы, а вы — нет. Потоки силы уже изменили своё течение, вероятное сделалось неотвратимым. Стоит ли с этим спорить, навлекая на себя гнев богов? Или может, вас гнетёт мысль о том, что история эта, став достоянием досужих ушей, покроет род Сарга недоброй славой? Смею утверждать, вероятность подобная крайне мала. Всем известно, что госпожа Нортвуд — оборотница, притом весьма вздорного нрава. Если она, вернувшись к мужу, изменит личину, кого это удивит? В то же время благодарность столь щедро одарённого силой мага, как мастер Венсель, будет ценна для вас, когда начнётся строительство крепостицы в Задворках и новой части Ограды. Что же касается бедной госпожи княжны… Поехала на богомолье — да и сгинула в пути. Бывает, увы. Дороги судьбы неведомы смертным.
— И ты туда же, старый лис, — укоризненно заметил Радогост. — А я становлюсь слишком ленив для того, чтобы спорить и настаивать на своём. Верно, жизнь моя уже клонится к закату…
— О, напрасно вы, господин, позволяете себе предаваться столь грустным мыслям, они съедают силу и омрачают ум. Вероятности вашей судьбы благоприятны, а состояние телесного здоровья позволяет надеяться, что вы ещё много раз увидите травостав.
— Однако я чувствую себя запутавшимся и уставшим.
— Так женитесь. Прекрасная юная дева украсит дом и отгонит прочь мрачные мысли.
— Вот уж нет. Подобные советы, Мерридин, оставь при себе. Не все же хотят коптить небо по три сотни кругов, как ты. Лучше ответь на вопрос. Мне не даёт покоя вот какая мысль: с чего Адалет взял, будто моя дочь обладает даром силы?
— Он просто ошибся, хоть я вынужден признать, что в ошибке этой есть доля и моей вины. Не так уж часто мага без причины приглашают на должность домашнего наставника, даже к детям правителей.
— Хм… Прежде я об этом не задумывался. Я точно знаю, что ни один из моих детей не имеет необычных задатков. Сын Вельма тоже самый обычный парень. А дар Красы не таков, чтобы заинтересовать тебя. Я ведь прав? Но тогда… Идрис?
Мерридин улыбнулся одними уголками губ.
— Вы весьма проницательны, светлейший. Однако есть вопросы, которые не следует задавать.
А что же на самом деле случилось с пропавшей княжной?
Расставшись со Стиной, Венсель и Услада протиснулись в трещину на склоне и оказались в извилистом и тёмном коридоре, уводящем куда-то вглубь горы. Венселя темнота не смущала: для него стены пещеры светились мягким золотом от пронизывающих их потоков силы. Услада не видела этого света, но, вцепившись в руку своего спутника, ощущала себя спокойно и надёжно просто потому, что вполне ему доверяла.
Всё шло хорошо до тех пор, пока за очередным поворотом Услада не услышала впереди тихий плеск воды. Коридор заканчивался выходом в большую пещеру, на дне которой лежало подземное озеро. Его противоположный берег и потолок пещеры терялись в непроглядной тьме. Только ближайшие стены можно было рассмотреть. На них тут и там виднелись колонии огромных улиток: каждая была размером с добрый кулак и испускала тусклый зеленоватый свет. Когда люди проходили мимо, пещерные жительницы начинали светиться намного ярче, глаза на стебельках поднимались над витыми раковинами и задумчиво смотрели путникам вслед. Под их взглядами Услада слегка встревожилась.
— Ты точно знаешь, куда мы идём? — осторожно спросила она у Венселя.
— В общих чертах.
— То есть всё-таки не знаешь… Ах, Венсель! А что если в озере живут какие-нибудь опасные твари?
— Нет тут никого, опаснее улиток, а они — миленькие.
— Почему ты в этом так уверен?
— Потому, что я маг.
— В лесу тебе это не слишком помогло. Давай остановимся? Зачем они так глазеют на нас? Мне страшно!
Но Венсель продолжал упорно идти вперёд вдоль кромки воды. Услада свободной рукой схватила его за пояс и изо всех сил упёрлась ногами в чёрный песок. Протащив её за собой ещё несколько шагов, Венсель всё же остановился и сказал:
— Перестань, птаха, никакой опасности здесь нет. Мы почти дошли до места, где я оставил лодку. Дальше поедем с удобствами.
— Но куда?
— Нам с тобой нужно посетить одно важное место и провести там… м… небольшой обряд. После него нас уже никто не посмеет, да и не сможет разлучить.
— Мы поедем в храм, чтобы обручиться?
— Извини, но — нет. Я уже проходил через обряд обручения, так что участвовать в нём во второй раз не могу. К тому же без родительского благословения нас с тобой не обручат ни в одном из храмов Приоградья.
— Верно, — огорчилась Услада. — Как же тогда быть?
Венсель улыбнулся ей. Он осторожно подвёл девушку к лодке, стоявшей на тёмной отмели среди камней, помог перебраться через борт и сесть на скамью.
— Знаешь, как поступают лесные тормалы, когда приводят в дом вторую жену?
— Да, — буркнула Услада себе под нос. — У нас про такое говорят: обручались вокруг ели, а ракшасы пели*.
— Почти в точку, — весело заметил Венсель, отталкивая лодку от берега. — Но не вполне. Супружество, которое нельзя заверить в храме, будет всё равно считаться настоящим, если дать клятвы верности на пороге у этла, призвав его в свидетели. И поверь мне, это куда серьёзнее храмового обряда, на котором певчие горланят гимны, не понимая и половины собственных слов, свидетели озабочены лишь предстоящим пиром, а у жреца трещит с похмелья голова. Нашим же с тобой свидетелем будет сам Хранитель Грид. Клятвы, заверенные детьми силы, нельзя нарушить или растрогнуть, словно неудачную сделку на торгу.
— Но как о них узнают люди?
— Почувствуют. Ты увидишь сама, никто больше даже не подумает разлучить нас. Я действительно хочу быть с тобой, с этого мига и до самой смерти. Делить с тобой кров, хлеб и постель. Возвращаться домой, и знать, что ты меня ждёшь. Беречь тебя ото всех бед. Согласна ты стать моей? Если не уверена или
