Что раньше хорошим было, то и останется. Согласны?
Л и н а. На всех бы стенах эти слова большими буквами написала.
П о м о щ н и к (кивнув на лоток). По домам не разносите?
Л и н а. Гм, знаете, это, пожалуй, идея.
П о м о щ н и к. Вот с нашего поселка и начали бы, а?
Л и н а (пытливо смотрит). Вы кто? Машинист?
М а ш и н и с т. Помощник мой. Не имейте сомнения — под наганами поезда водим.
П о м о щ н и к (напрямик). Тетку Марью, что зимой покупателя вашего пьяного шуганула, — помните?
Лина разглядывает его, молчит.
А солдата с костылем?
Л и н а. Что вам нужно от меня?
М а ш и н и с т. Из Фастова мы сейчас. Опять там сегодня «поцелуй смерти» произошел. Это когда один немецкий состав другому в хвост вмажет или сам — с копыт. Четвертый раз у нас за полмесяца. Случаем все, конечно…
П о м о щ н и к. А еще, бывает, вагоны адреса перепутают: лом металлический — на фронт, а снаряды — в Германию.
Л и н а (волнуясь, напряженно). Дальше.
М а ш и н и с т. Сегодня вечером начнут хватать в поселке. Без разбора. А самим нам все дома никак обойти нельзя…
П о м о щ н и к. На заметке мы оба в полиции. Банду целую в поселок нагнали. А людям сговориться надо, припрятать кой-чего.
Л и н а. Вы же совсем не знаете меня!
М а ш и н и с т. След за тобой, девушка, заметный, верный.
Л и н а (ей радостно и страшно). Вот так, из дома в дом — и предупреждать?!
М а ш и н и с т. К слову, вроде бы. Байка, мол, такая. Про случай в Фастове. Кому нужно, поймет.
Лина молчит, отвернулась.
Не сможете, значит?
Лина долго молчит, руки перебирают листок.
Надежда большая была. Извините.
Л и н а (резко повернула голову). Спасибо вам.
П о м о щ н и к. Пойдете?
Л и н а (встает, поднимает с земли лоток). Иду.
М а ш и н и с т (ставит его на место). Нельзя нам вместе. Подыши еще полчасика.
Л и н а. Здесь увидимся?
М а ш и н и с т. К Соломенскому мосту приходите. Завтра. В три часа.
Оба машиниста уходят.
Л и н а. Вот оно, начало… Сколько надеялась, ждала… Хорошо ты подумала, Лина? Обо всем подумала? (Садится, зажала руки коленями). Волонтер-одиночка, как Вовка говорил. Сама себе хозяйка. А завтра придут, отчет спросят. И опять куда-то пошлют. Если смогут прийти… (Смотрит на часы). Всего две минуты прошло. Ольке, конечно, пока ничего не скажу…
Приближается В е р а. Одета непривычно скромно.
В е р а (мягко, сердечно). Открытки те, выходит, вовсе не последними были?
Л и н а (встает, оторопело). Вы? Снова?
В е р а. Здравствуйте, Лина Горбач. Я — Вера.
Л и н а. Знаете, как меня зовут?
В е р а. Не будем слишком привлекать внимания. Посидим. (Опускается на скамью, усаживает Лину). Дайте мне открытки. С той нашей встречи мы всюду искали вас, Лина. Часто доходили слухи о смелой, дерзкой девушке. Скольким людям вы прибавили надежды, помогли жить!
Л и н а (встает). Некогда мне. До свидания.
В е р а. Вы не пойдете туда.
Л и н а. Куда это я не пойду?
В е р а. Предупреждать.
Л и н а. Предупреждать? Кого и о чем?
В е р а. Эти двое машинистов шли ко мне в поселок, встретили по дороге. Я поспешила сюда.
Л и н а. Я видела вас с гестаповцем. Гауптман Карл Гейнц!
В е р а. Где?
Л и н а. Когда вы изволили посетить фотоателье.
В е р а. Меня часто можно встретить с ним.
Л и н а (иронично). И, конечно, это — «наш человек»?
В е р а. Мы добывали тогда пленку и бумагу для липовых документов, для пересъемки немецких карт. (Не сразу). Сейчас, Лина, я грубо нарушила все правила конспирации.
Лина молчит, в ней борются противоречивые чувства.
Знаю, о чем думаете. Вот, ищете глазами — кто схватит вас сейчас… Но ведь это можно было бы сделать и без меня или потом, в поселке. Я благодарна случаю, Лина, который свел нас сегодня.
Л и н а (решившись наконец). Это поручение машинистов — все, на что я способна. Когда-то не смогла спрыгнуть с парашютной вышки. Тонула, но так и не научилась плавать…
В е р а. Что же мне тогда сказать о себе?.. Жила-была некая особа, театральный гример. Легко и весело жила. По ее тогдашним понятиям, даже красиво. Вращалась в мире искусств и чаровала мужчин. Счастливое замужество. Супруг — художник, родство душ и интересов. И вдруг — война, Киев накануне падения. Больно, тяжело, горько… Но что сделают немцы нам? Нам, далеким от всякой политики? Пейзажист и гримерша… Правда, муж — Шехтман. Таким, говорят, приходится совсем плохо, но это, скорее всего, пропаганда… 29 сентября его повели вместе с другими. Я пошла рядом. Когда впереди, у самого Бабьего Яра, раздались пулеметные очереди, Яша силой вытолкал меня из толпы и стал кричать: «Ее фамилия Юшко, Юшко! Посмотрите паспорт, она украинка!» Обратно меня уже не пустили…
Л и н а. И та, прежняя Вера, умерла там?
В е р а. Пыталась утопиться. Меня спасли. И я поняла одну совсем простую вещь: человек только для себя — предает самого себя. А иногда и многих других. Это сказал тот, кто вытащил меня из воды. Да, приходит «час пик» твоей жизни. В жизни всего народа. И тогда становится видно, чего ты стоишь…
Л и н а. В поселок я должна пойти. Я обещала.
В е р а. Вы нужны для другого, Лина. В том месте, где вас сейчас не заменит никто.
Л и н а (встает). Там, в поселке, мне удобнее, легче. Я считаю…
В е р а (останавливая ее). Это будет самым трудным.
Л и н а. Самым трудным? Что?
В е р а (впервые жестоко, неумолимо). «Я, мое… хочу — не хочу, могу — не могу…» Твердо забыть. Выбросить из словаря! Мне далось это совсем нелегко.
Л и н а. Неужели это вот (показала на лоток) важнее, чем жизнь многих людей?
В е р а. В поселке сделаем без вас. И открытки вам придется оставить. Совсем оставить.
Л и н а. Оставить?! Совсем?
В е р а. В среду вечером к вам придет человек и передаст привет от меня. Ему — полное доверие. (Помолчав). Может быть, вам не понравится то, что он скажет, потребует, и вы захотите отказаться…
Л и н а. Отказаться? Почему?
В е р а. Придется многое побороть в себе. Если отказываться, то сразу. Сейчас.
Л и н а. Мой адрес: Тупиковая…
В е р а. Адрес ваш известен.
Л и н а. Этот человек, тот, что придет… Я знаю его?
В е р а. И да, и нет.
Л и н а. Странно. Я еще увижу вас, Вера. Где, когда?
В е р а (жмет ей руку). Здравствуй, Лина! (Уходит).
Л и н а. Вера… Это имя или кличка, пароль?
БУДЕМ РАБОТАТЬ
Вечер в квартире Горбачей. Сегодня должен явиться посланец Веры.
С е с т р ы смотрят на дверь соседней комнаты. Оттуда выходит П о л я. Она в блузке и юбке, неловко одергивает их.
П о л я. Хламиду эту монастырскую я там бросила. Ничего?
Л и н а. Красивая же ты, бесовка! Будь я мужчиной…
О л я. Повернись, Полечка. Покрутись. Теперь пройдись.
Поля смущенно выполняет ее команды.
Немножко узко всюду. Ладно, сойдет, не под венец же.
П о л я. Спасибо, Лина, что последним поделилась.
Л и н а. Дурочка. Кто там сейчас у тебя в селе? Мама?
П о л я. Мама. Старая, больная.
