Воочию представляется, что на небесах, куда мы отправимся, когда нас прибьют, Камиль будет грозно отчитывать меня за то, как глупо я всех подставила, а Север осуждающе покачивать головой и смотреть с укором. Бр-р.
Прислушиваюсь еще некоторое время и лишь спустя пару минут осторожно выглядываю из высокой травы. Не заметив ничего подозрительного, я, все так же пригнувшись, семеню к краю склада. Часть окна здесь выбита и это мне только на руку. Конечно, заглянуть я вряд ли решусь, чтобы не выдать себя, а вот подслушать мне никто не помешает.
Не прекращая озираться, застываю прямо под окном и, навострив уши, подаюсь на цыпочках выше. Кажется, начало диалога я пропустила, судя по тому, что внутри уже не слышно приветствий. А еще голосов слишком много, но ни в одном из них я не могу узнать Севера. Сердце нехорошо. Нет, просто так взять и убить его они не могут… Не могут же??
— Ты такой глупец, братик, — выхватывает слух самодовольный голос Паши, и я от неожиданности едва не падаю на землю.
Впиваюсь пальцами в рукоять пистолета. Не может быть! Это он что ли все это организовал со своими подельниками? Но зачем? Неужели так его ненавидит??
— Я тебе не брат, — отрезает Север.
От звука его хриплого голоса у меня камень падает с души. Пока Паша фальшиво хохочет, я сую пистолет в один карман кардигана, а детонатор в другой, ставлю ногу на металлический выступ и, схватившись за такой же выступ выше, осторожно сую нос в окно. Хорошо, что на эту часть склада никто не обращает внимания, потому что все поглощены тем, что происходит внутри.
Замечаю сгорбленную фигуру Артура и сглатываю. Он прикован к каким-то то ли трубам, то ли остаткам арматуры, и даже издали заметно, что рубашка на спине перепачкана в крови. Прикусив губу, чтобы не заскулить, с трудом перевожу взгляд дальше. Рядом с Севером так же прикован Камиль, а вокруг них полукругом собрались какие-то люди в деловых костюмах. Но они стоят немного поодаль, тогда как Паша — буквально в шаге от Артура.
— Да, верно. Мы же сводные братья. По отцу, — цокает Паша, присаживаясь на корточки, — Знаешь, как я ненавидел тебя и папашу, когда он внезапно решил усыновить тебя? Кто вообще берет из детских домов шестнадцатилеток? Может у него были какие-то странные наклонности?
— Заткнись, урод, — сквозь зубы с ненавистью сплевывает Север.
— Да успокойся, я же знаю, что мой папаша не извращенец, — отмахивается Паша и поглаживает подбородок пальцами, — Но вы с ним ладно спелись. Кажется, он даже в завещание тебя вписал.
— Он был моим дядей, придурок. И ты это прекрасно знаешь.
— А, да. Точно. Внезапное воссоединение семьи — это так здорово! Родственники обрели друг друга спустя долгие годы, — с притворным умилением тянет Звягинцев, а затем понижает голос, — И ты был ему так благодарен, верно? Даже когда папаша выбрал тебе в невесты Милу, я думал, ты будешь брыкаться, ты же гордый. Но нет, ты, кажется, всем был доволен. Влюбился, да? Вы были такими трогательными…
Артур дергается к нему, рвется всем телом, словно прикованный зверь хочет сорвать с себя цепи и наброситься на жертву. Но наручники удерживают крепко, а Паша, меж тем, деланно надувает губы и задумчиво произносит:
— Милая Мила… Она должна была стать моей, но выбрала не того. Выбрала тебя. Совершила ошибку. За это и поплатилась.
Не вижу лица Севера, но по одной напрягшейся спине и плечам, понимаю, что он практически на грани. Я сама еле дышу. Неужели речь идет о первой жене Артура, которая погибла? И неужели Паша настолько не смог простить брату того, что девушка выбрала не его, что попросту убил ее? Кровь набатом стучит в висках от этой мысли.
Паша разгибается, засовывает руки в карманы и на лице его возникает маньячная улыбка, а взгляд устремляется в потолок.
— Было забавно смотреть, как она плачет и прочит, чтобы ее отпустили. Такая забавная. Сначала угрожала нам, царапала и кусалась, пыталась вырваться. Потом умоляла прекратить, а потом… потом совсем затихла. Заскучала, наверное. Но ничего, скучать ей недолго пришлось. С моими дружками не заскучаешь.
— Ты, мразь…
— А ты ведь, бедняга, не знал, что я в этом напрямую замешан, да? Может и догадывался, что я тогда тебя специально задержал и напоил. Ты, оказывается, так слабо переносишь вещества, почти сразу отрубился, когда я тебе их подсыпал, даже не попробовал невесту перед тем, как ее попробовали другие, — насмехаясь, склоняется ниже Паша.
— Ты… я убью тебя. Собственными руками в землю зарою, — я не узнаю голоса Севера. Он утробный, низкий, абсолютно чужой, без капли жалости и сострадания.
— Куда? К милой Миле? — фыркает Звягинцев, — Жаль, девочка не пережила той ночи, я был бы не против приходить к ней иногда развлекаться, когда тебя бы не было. Хотя… после семерых мужиков… — он задумчиво постукивает пальцем по губе, — хм, не знаю, я бы побрезговал, наверное. Но ротиком она бы обслужить точно смогла, верно? Хотя подожди-ка… Есть ведь еще Алина. Как думаешь, она сможет заменить милую Милу?
Я застываю словно ледяная статуя, услышав сказанное Пашей. Внутри все выворачивает от ужаса и ненависти, и как же я сейчас понимаю Артура… Если бы он голыми руками разорвал его сейчас, я только стояла бы рядом и помогала.
— Ты какого черта тут делаешь? — рыкает над моим ухом кто-то.
Вздрогнув, я не удерживаюсь на тонкой перекладине и, больно ударившись лопаткой, съезжаю спиной по шершавой стене. Грохаюсь задницей на землю прямо перед мужчиной и испуганно вскидываю голову, пытаясь одновременно нашарить рукой пистолет, но только сильнее путаюсь в длинном кардигане.
— Шрам?! — восклицаю я, безошибочно угадывая мужчину в свете фонарей, и облегченно выдыхаю, — Ты… ты чего здесь?
— Да заткнись ты! — шипит он вполголоса и, схватив меня за шкирку, пытается утащить в сторону.
В помещении слышатся крики, начинается какая-то возня. Я едва носками достаю до земли, пытаясь бежать, но по сути просто вишу в руках Шрама. И все равно стараюсь брыкаться, чтобы он отпустил меня.
— Как ты, млять, вообще тут оказалась?! — рычит он.
— Куда ты меня тащишь?! Поставь! Тут все заминировано, я должна… должна все взорвать, когда дадут сигнал!
Из-за поворота прямо на нас вылетает огромный амбал и Шрам, отбросив меня в сторону, одним ударом выбивает у него оружие. Отступать противник даже не думает, наоборот, яростно вцепляется в Шрама, раздавая такие удары, от которых у меня давно бы лопнул череп.
— Алина! — кричит он внезапно, — Сзади!
Краем глаза выхватываю несущегося ко мне с огромным камнем наперевес мужика и в последнюю секунду перекатываюсь. Тяжеленная глыба с глухим ударом падает ровно в том месте, где только что была моя голова.
— Ох черт… — выдыхаю я, зависнув на секунду, и тут же вскакиваю на ноги.
В этот раз я уже не путаюсь в одежде — выхватываю пистолет и направляю на мужчину. Помню, что курок взведен и что он в полной боевой готовности, так что рявкаю грозно:
