Много, очень много драххов, как Крафф, у которых сильна Манье. Но при этом сама Прада почти не откликается им.
Это всё хирровы твари виноваты. С тех пор, как увели всю Инье, Прада исчезает из крови драконов.
Илесс молчала, он держал её за талию, осознавая, как мало времени у них осталось. Но всё его он проведёт с ней. Даже позвонил в парламент, отложил текущие дела. Уж там-то точно как-нибудь справятся без него.
Только Разлом нельзя было оставлять надолго.
Впереди показалась знакомая синяя шевелюра. Крафф с Улиной, легки на помине.
Она беременна. В татуировке – красноватые вкрапления иного цвета. Совсем не похож на цвет отца.
Интересно, рассказал ли ей Крафф, или всё ещё старается сохранить её спокойствие? Он бы, Эллинге, такой ниатари тоже не спешил ничего объяснять. Разве только Сгерр постарался.
– Иви? – удивлённо воскликнула Улина. Илесс вымученно улыбнулась. Ей очень не хотелось встречаться, разговаривать с ними... но как жена Наместника, она поздоровалась с достоинством и спокойствием.
– Добрый вечер, Улина, Крафф.
Эллинге вздохнул. Мальчишка всё ещё был влюблён в неё. В его ниатари. Он видел это по блеску в глазах, чуть рваным движениям и неосознанному жесту, с каким Крафф отстранился от собственной жены.
Дракон внутри рвал и метал, но человек сдерживал его, понимая. Как можно не влюбиться в неё, его ниатари? Она же самая... самая...
Не подобрав слов, Эллинге лишь крепче прижал её к себе за талию, подсознательно показывая, что эта женщина – его.
– Тебя... э-э-э... – Улина покосилась на Наместника и поправилась: – Ты вернулась?
– Вернулась, – ему нравилась гордость, с какой отвечала его жена. – Всё обдумала и поняла... что это великая честь – стать матерью будущего Наместника Эрсе.
Она ведь знала! Знала, его ниатари, что будет ожидать Наместника. И всё равно пошла на это.
Сольгард ещё крепче прижал её к себе. Если бы он мог расплатиться сам за их общую судьбу! За её возвращение! Эллинге всё выдержал бы.
– Не факт, что именно он станет Наместником, – Улина снова покосилась на него. Хм, похоже, лелеет надежду, что именно её ребёнок окажется наделён силой.
– Не факт, – уступила Иви.
Эллинге многое мог бы сказать о том, что из поколения в поколение сила Манье передаётся по мужскому роду и с каждым разом здесь, на Эрсе, она слабее. Это дома Прада текла свободно и могла отметить любого. Но не тут. А уж красный цвет её татуировки говорит о том, что даже от своего родителя ребёнок взял слишком мало.
Впрочем, как и Иви, он не станет её разубеждать. Оставит эту сомнительную честь мужу. Если тот когда-нибудь решится ей рассказать.
Сольгард не хотел думать ещё и об этом. Не хотел тратить время на них. Он вёл свою ниатари домой, чтобы насладиться каждым отмеренным мгновением. Любить её и показывать новые грани, высшие вершины удовольствия, познавать её тело и душу. Снова и снова называть её своей.
Эллинге собирался рассказать всё, что ей так хочется узнать. Обучить языку драххов, сколько успеет. Помочь сделать записи для их сына.
А потом произошло то, что всё изменило.
***
Несколько дней мы провели с Сольгардом, расставаясь лишь на короткие часы, когда он уходил к Разлому.
Заново узнавали друг друга, муж показывал мне дом, обучал работать с приборами, включал записи, оставшиеся от родителей.
Уже понимая, что случилось с его отцом, я не рисковала расспрашивать об этом. Но каждый раз не находила себе места, отпуская Эллинге к Разлому.
Мои пристрастия в еде действительно изменились, татуировка разгоралась всё ярче, и я ждала нового визита к доктору Эниру с тревогой и нетерпением.
Но так и не дождалась.
Однажды ночью, на шестой или седьмой день нашей почти счастливой семейной жизни, когда мы спали в объятиях друг друга, тесно сплетясь горячим клубком из рук и ног, муж неожиданно резко проснулся.
– Что? – пробормотала я, сонно открыв глаза.
– Не знаю, – Эллинге поднялся, прошёл до шкафа и принялся наскоро одеваться.
– Разлом? Да? – сон как рукой сняло, я вскочила, кутаясь в тонкое покрывало.
Он посмотрел на меня. Шагнул, коснувшись подбородка.
В его глазах плескалось столько печали... Сольгарду не удалось её скрыть, как ни пытался.
– Мои паладины будут защищать тебя и нашего сына до конца. До последнего вздоха, – произнёс тихо.
– Ты вернёшься? – вцепилась я в него. – Пообещай, что вернёшься!
– Я сделаю всё, чтобы вернуться. К тебе, – быстро поцеловав меня, он стремительно вышел из спальни.
А я осталась метаться по пустой башне, не представляя, чем могу помочь моему мужчине.
***
Он прощался. Уходил, зная, что теперь точно не позволит Хаосу поглотить этот мир. Потому что здесь она, его истинная. И его сын. За них он отдаст жизнь.
Иви не верила, сомневалась. Но её Узор уже почти принял форму узора беременной. Смущало только то, что забеременела она за стенами. И что храмовники могли подвергнуть девушку какому-то воздействию, никому не сказав. Чего ещё ждать от тех, кто готов связаться с Хаосом?
Но Эллинге Сольгард был уверен, что Энир справится. Обязательно разберётся и поможет. Он отдал бы всё, чтобы присутствовать. Прожить со своей ниатари каждый отведённый ей день в этом мире.
Однако Разлом рос, Хаос прорывался. В разных местах Эрсе то и дело вспыхивали очаги, открывались дыры в пространстве.
Драххи быстро реагировали. И всё же этого было не достаточно.
Сегодня Разлом прорвал оставленные им в последний раз печати. Наместник чуял, как сотряслась вся доступная в этом мире сила Прада, как тёмные твари хлынули в Эрсе. Знал, что драххи, день и ночь дежурившие у центральной Башни, вступили в бой.
Понимал, что скорее всего сегодня уже не вернётся. Что видит свою ниатари последний раз.
Знал, и очень старался ей этого не показать.
Но разве она могла не почувствовать?
Он спешил. Взял машину, не тревожа понапрасну Брена. Связался со всеми паладинами и подчинёнными, отдавая последние приказы.
Чтобы вступить в неравный бой с этой тёмной силой, заразой, возжелавшей поглотить все миры.
***
Ох, надо было лететь с ним!
Но разве он взял бы меня с собой? Разрешил бы?
Нет, конечно. Но меня буквально выворачивало. Я просто не могла оставаться тут, одна, чувствовала, что должна быть сейчас там. Рядом с Эллинге.
И, возможно, мы вместе что-нибудь сможем. Или умрём – тоже вместе.
