— Мда-а-а… Но МРТ я все же буду советовать…
Я открыла глаза и уставилась на доктора, который, обернувшись, сделал знак стоявшей в дверях медсестре.
— Живая? — поинтересовалась мать.
— Вроде, — тихо ответила я. — Мы… Мы где?
— Доча, ты когда последний раз ела?
Я, не получив ответа на свой вопрос, приподнялась на локтях и огляделась.
Трехместная палата, два больших окна, три тумбочки, умывальник и столик у него, а я сама — на вполне себе удобной койке.
Я, кстати, никогда не лежала в больнице.
— Аня, здравствуйте, — доктор строго посмотрел на мою маму, но та только нахмурилась и, пожав плечами, отвернулась. — Вы упали в обморок. С вами такое бывало раньше?
— Нет.
— Можете сказать, почему вам стало плохо? Вы соблюдаете какую-нибудь диету?
— Диету? — я потерла затылок. Было больно. — Нет… Я просто… Последнее время не успеваю есть.
Как минимум три недели я питалась чем попало и когда попало. Протеиновыми батончиками, которые взяла у Марго, например. Или яблоками.
— А как у вас со сном?
Нет, я спала регулярно. Только не помню, когда последний раз.
— Нюта, — мама положила ладонь на мою руку. — Я же тебя предупреждала.
— Мам, хватит. Я сама знаю, как мне работать.
— И вот итог.
— Знаете… — доктор задумчиво посмотрел на мою мать. — Давайте, Аня, я вас осмотрю, поговорим по душам, анализы возьмем кое-какие. И завтра мы вас отпустим, хорошо?
— Хорошо, — зато буду рядом с отцом. — Мам, а папа как?
— Завтра в общую переведут. Вип, между прочим. С меню, как в ресторане, и огромным телевизором. Нам уже показали, — мама, прищурившись, посмотрела на меня. — Мальчик твой, конечно, тебя любит, он добрый и внимательный, но дай ему, пожалуйста, понять, что такую ношу ты не потянешь.
Я вздохнула и ничего не ответила. Доктор многозначительно кашлянул и достал фонарик из кармашка.
— Посмотрите сюда, пожалуйста.
Мама недовольно оглядела его и отступила.
У меня взяли кровь (и не один раз), записали на МРТ. А ещё спросили, не беременна ли я.
— Нет, — ответ прозвучал категорично, хотя где-то в глубине души зародилось подозрение, маленькое и навязчивое, как мечта о чуде. Мы с Женей не предохранялись с тех пор, как он рассказал мне о своем бесплодии. В его словах я, конечно, не сомневалась, и на чудо в этой ситуации старалась не надеяться. Поэтому место подобной мысли в своей больной голове я не оставила — не до этого сейчас было.
Мне принесли обед. Я думала, что в больнице кормят, мягко говоря, не очень, но борщ был вкусный и с мясом, пюре без комков, а котлетка по-киевски прекрасная и сочная. Либо я просто очень проголодалась и соскучилась по обычной, домашней еде, либо в больницах умеют готовить и на мясе не экономят.
После обеда меня начало клонить в сон, но приехал Пашка — привез смену одежды из дома — и разбередил душу.
— Воблешка, прости. Испугал тебя, да? — брат грустно глянул на меня, бросив сумку на соседнюю пустую койку. — Я сам испугался, знаешь, как?
— Ничего, не переживай. Я просто устала.
— Ну да… Бледная, аж синяя.
— Ой, отстань.
— Старшие к тебе хотят, да врач сказал, что тебе спать нужно.
— Нужно, — равнодушно ответила я. — Нужно… Как папа?
— Пытается уйти из реанимации.
Я грустно улыбнулась.
— Значит, все обойдется.
— Ну да… Аня. Береги себя, а?
Я кивнула и потянулась за мобильным.
— Как в Лондоне-то? — не отставал брат.
— Не знаю. Я не выходила из отеля. Работала.
Пашка нахмурился.
— Может, поговорить с твоим мужиком? Какого лешего он на тебя столько повесил?
— Не повесил. Я сама взяла. И ноша по мне, — этот разговор начинал меня раздражать. — Паш, я все понимаю, но не надо за меня все решать. Хорошо?
— Хорошо, — буркнул брат. — Но удивляет меня, раз у него такая любовь, как говорит Марго, чего ж он не замечает, как ты выглядишь.
— Как?
— Как вобла пересушенная.
— Да пошел ты, — беззлобно ответила я и демонстративно отвернулась.
Пашка ещё помялся и, виновато покряхтев, ушел, а я тут же набрала Женин номер.
— Привет, — устало ответил Шершнев.
Я попыталась добавить своему голосу немного бодрости, хотя еле ворочала языком. Получилось неплохо.
— Привет! Как дела? Как конференция? — в меру весело поинтересовалась я.
— Да Бог с ними. Что у вас? Мне сказали, что ничего смертельного. Как отец?
— Кто сказал? — спросила я.
— Главный врач.
— Жень, не стоило так напрягаться. Как-то неудобно, что доставили всем тут столько проблем. Не очень красиво получилось.
— Не очень красиво? — Шершнев насмешливо фыркнул. — Да мне все равно, что красиво, а что нет, зато твоего отца теперь обследуют досконально и с особым рвением. Когда дело касается здоровья, неудобно быть не должно.
Кто бы говорил. Я слабо улыбнулась.
— Спасибо. Мы тебе очень благодарны.
— Рад, что хоть чем-то смог помочь.
— Так что с нашими проектами? — оглядев палату, я решила сменить тему.
— Им все понравилось, и… — Женя замолчал так внезапно, словно передумал о чем-то говорить.
— И-и-и? — протянула я.
Шеф вздохнул.
— Только не заморачивайся по этому поводу, — ответил мягко и грустно. — По ресторану вышла заминка.
— Что не так?
— Я не сдал его вообще.
— Но… Почему?!
— Не успел.
Я приложила ладонь ко лбу и зажмурилась.
— Боже мой, Женя! Это же было так важно! И я тебя подвела…
— То есть ты считаешь, что должна была остаться и помочь мне? — мягко поинтересовался мой собеседник.
Я ничего не ответила.
— Мне пора, — устав от молчания, произнес он. — И выкинь из головы мысли о работе, хорошо? Ты там, где должна быть.
— Да… Спасибо.
После этого разговора спать мне расхотелось. Я переоделась, разложила вещи, которые принес Пашка, поняв, что ему, слава Богу, помогала Марго, иначе ходила бы я по больнице без белья и в старых трико, и вышла из палаты. Отделение неврологии, куда меня определили, находилось в соседнем корпусе с реанимационным отделением. Я поболтала с дежурной медсестрой, и та сказала, что меня в интенсивную терапию не пустят.
