— Привет, сокровище, с днём рождения!
— Спасибо, Эла, но ты ведь знаешь, да, что монсеньор ПРИСЛАЛ МНЕ ПОДАРОК???
Эла рассмеялась.
— Я знаю, что он собирался его прислать. Тебе понравилось?
— Ещё бы! Конечно! Скажи, ты сможешь передать ему мою благодарность?
— Конечно, но ты сама можешь это сделать.
— Ну… я, наверное, увижу его завтра, если он приедет к Джиневре, кстати, в среду он не приезжал.
— Да, я знаю, завтра уже должен приехать. Ты можешь ему позвонить. Сказать тебе номер?
— А скажи, — Анне уже море было по колено.
— Записывай, — рассмеялась Эла и продиктовала.
— Но… он занят, наверное?
— Сегодня — нет, уверяю тебя. Звони спокойно. Завтра увидимся, всё по плану?
— Конечно!
— Тогда до завтра, целую.
Анна вдохнула, выдохнула и набрала выданный номер.
— Слушаю вас, — отозвался монсеньор практически сразу же.
Стало страшновато.
— Здравствуйте, монсеньор, это Анна, — осторожно проговорила она. — Я хочу поблагодарить вас за подарок, он замечательный, и розы очень красивые, — всё, она это сказала, можно выдохнуть.
— Здравствуйте, Анна, я очень рад вас слышать! Поздравляю ещё раз, теперь уже сам. Мне приятно, что вам понравилось. Проблем не было?
— Ни малейших, — выдохнула она. — Огромное вам спасибо, а мне уже нужно бежать на урок. Если вы завтра навестите Джиневру, то мы увидимся в больнице.
— Я обязательно навещу её завтра, — ответил он, — так что непременно увидимся.
— До свидания, монсеньор, — и она отключилась.
Ну ни черта себе, как бывает! Вот это день рождения у неё получился! Эй, а может быть, набраться наглости и пригласить его приехать завтра вечером к бабушке вместе с Элой? Эла-то обязательно приедет!
Ладно, об этом подумаем завтра. Сейчас нужно бежать, а то Мышь её просто загрызёт, и завтра накроется большим медным тазом!
Стоп! Был же ещё подарок от Элы! Ничего себе она голову-то монсеньором задурила, что забыла о её подарке!
Анна взяла пакет и достала из него два предмета в упаковке. Развернула ту, что побольше — там оказались три пары отличных ажурных чулок невероятной красоты.
А что во второй?
Она узнала этот бархатный футляр. Сердце забилось отчаянно и сильно — неужели это то, о чем она подумала? Или просто футляр похож? Нет, это тот самый футляр, вот тут со складочки на углу ворс немного высыпался, она это ещё тогда, у бабушки, заметила.
Ей не удалось вытянуть старую историю, о которой упоминали, глядя на этот предмет, ни из матери, ни из бабушки. А поговорить по душам с Элой тоже не получилось — она всё время была с монсеньором. Но аромат старых тайн никуда не исчез, и вот он, здесь, в её власти.
Анна попробовала открыть шкатулку обычным образом — не удалось. Тогда она зажмурилась и прощупала пальцами замок. Ага, всё просто, но без определённых минимальных знаний эту вещь не заполучить, хорошо! Легкое поглаживание — и крышка отлетела сама.
В бархатной выемке лежала она, Та-Самая жемчужная диадема. И карточка, на которой знакомой рукой было написано: «Используй с осторожностью».
37. Джиневра отправляется домой
* 94 *
Наутро Анна по приезду в больницу переоделась в кабинете Доменики, достала и расположила поверх форменной куртки обретенную вчера подвеску.
— Какая красота, неужели подарок? — спросила Доменика.
— Именно, — подтвердила Анна.
— Здорово! Сегодня, как я понимаю, тебя ждет еще некоторое количество подарков. Иди, Джиневра о тебе уже спрашивала. Сегодня я выписываю её, но после обеда. Пока она в твоём распоряжении, помоги ей собраться, — улыбнулась кузина.
Джиневра мрачно копалась в планшете.
— О, привет. Это правда, что меня сегодня наконец-то выпишут домой? — спросила она.
— Да, Доменика сказала, что после обеда, — подтвердила Анна. — Нужно собирать вещи. Ничего ты их тут наплодила за две недели!
— А, ну тогда ладно, а то я подумала, что она опять мне голову морочит. То говорила — десять дней, потом — еще на три, и вот теперь я уже не верю! — с надрывом сообщила страдалица.
— Да ладно ты, с тебя хоть пятна все сошли, ты теперь как нормальный человек, а не как девочка в крапинку!
— Да, Марио говорил, что я паршивая дура, — обиженно сказала Джиневра.
— Это твой брат?
— Да. Сам дурак.
— А сколько ему лет?
— Пятнадцать.
— А у тебя есть его фотка?
— А тебе зачем фотка этого придурка? — Джиневра недоуменно воззрилась на Анну.
— Да просто посмотреть хочу. Бабушку твою я видела, отца видела, тётю видела, а брата — не видела. Он к тебе ни разу не приходил?
— Приходил как-то раз, — буркнула Джиневра. — Тебя не было. Нет у меня его фотки, мне она незачем, и так его дома опять буду видеть каждый день!
Вот ведь дурища!
— Да ну, мне кажется, что когда у тебя есть старший брат — это круто.
— Чего крутого-то? — не поняла дурища.
— Ну как, у него есть друзья, можно среди них выбрать себе мальчика и повстречаться с ним некоторое время. И вообще, мои старшие кузены меня всегда опекают. Они все ещё неплохо танцуют, и на семейных сборищах с ними не скучно.
— Правда что ли? — о таком моменте дурища не думала, ясное дело. — Нет, у моего брата и друзья дурацкие, как он сам, бабушка их даже на порог дома не пускает, — сообщила она.
Нда, раз бабушка на порог не пускает — то всё, конец света.
— А бабушка за тобой приедет? Или только отец?
— Да я отца уже три дня не видела!
— У него работа, так-то он может вообще быть в отъезде, — пожала плечами Анна.
— И работа у него дурацкая. Нам она вот ну вообще не нужна низачем. Жил бы дома, как все люди, а то живёт где-то на работе и думает, что так и надо!
— Знаешь, я однажды гостила там, где он работает, — подумав, сказала Анна. — Это огромный роскошный дворец. Мне устраивали экскурсию, и знаешь, там столько всего, что вот, например, у моей родни столько нет, а они не последние люди в этом мире.
— А ты там как оказалась? — из всего сказанного она услышала только это!
— А у меня там тётушка работает, она помогала мне с домашним заданием по искусствоведению в прошлом году. То есть не она сама, а отец Варфоломей, он классный, если бы наша Дохлая Устрица знала столько, сколько знает он, то я полюбила бы этот предмет!
