Теперь он не знал, что и думать. Сольц погружался в детали, а он терпеливо слушал. Во всем этом была доля нездорового смысла. Корабли и самолеты исчезали с радаров, потому что их засасывало в это место. Большинство из них не возвращались назад, но некоторым это все-таки удавалось сделать, если верить историям из книг про самолеты или корабли, прошедшие через некую туманную «мертвую зону», в которой выходили из строя навигационные и электронные приборы, а потом волшебным образом начинали работать снова, как только завеса оставалась позади. Гослинг, будучи моряком, наслушался рассказов про суда, пропавшие без вести на несколько лет и внезапно появившиеся без единого человека на борту.
Где они были все это время? Здесь? Было ли это место разгадкой тайны кладбища погибших кораблей? Не его ли видели первые моряки, когда рассказывали страшные истории про Саргассово море? Они попали сюда, увидели все эти кошмары и вернулись обратно?
Фантастика, чушь, над которой Гослинг всегда смеялся, как и большинство моряков. Но все они знали, что каждого из них в глубине души терзают смутные сомнения, несмотря на голос разума, и маленький будоражащий страх, что в тех старых историях была доля правды.
Энергетические воронки, пространственно-временные искажения, дыры в измерениях, магнитные вихри, затягивающие корабли и самолеты в иную сферу бытия, — все это походило на сюжет вечерней телепередачи. Но факт оставался фактом: они находились в месте, не похожем ни на Атлантику, ни на Тихий океан — ни на одно из семи морей.
— Ты веришь в этот бред? — спросил Кушинг.
Гослинг пожал плечами:
— Возможно. В нашей нынешней ситуации все объяснения хороши. Что-то ведь произошло, верно? И как сказала Дороти, мы уж точно больше не в гребаном Канзасе.
Кушинг ухмыльнулся:
— Она так и сказала?
— Слышал, что так. — Гослинг вздохнул. — Но кто знает, может, то, что нас сюда засосало, выплюнет обратно?
— Ты действительно в это веришь? — спросил Сольц обычным унылым тоном. — От некоторых клеток не бывает ключей.
Гослинг его проигнорировал. Разговор коснулся вещей, о которых он читал или слышал на протяжении многих лет, и теперь старший помощник хотел узнать, что думают другие.
— Должна же быть какая-то связь между этим местом и нашим миром. Должна быть, я просто надеюсь, что дверь еще открыта либо может открыться снова.
Он рассказал, что читал об исчезнувшем самолете, который летел в Нассау или куда-то в те края и должен был приземлиться на маленькой взлетно-посадочной полосе. Люди на земле слышали, как он пролетел над ними, но не увидели его. Связь держали по радио: пилот сообщил, что видимость затруднена из-за тумана. Больше о самолете никто не слышал.
— Так что, может быть, эти два мира ближе, чем мы думаем, — сказал Гослинг.
Он рассказал еще одну историю о том, как радисты ловили передачи кораблей или самолетов спустя несколько дней после их исчезновения. В некоторых наиболее безумных рассказах это случалось и годы спустя. Затем последовал известный случай с пятью бомбардировщиками ВМФ «Эвенджер», которые исчезли в сорок пятом, вылетев из Форт-Лодердейла. Один радиолюбитель утверждал, что поймал их сигнал бедствия спустя много часов после того, как у них закончилось топливо и они совершили вынужденную посадку на воду.
— Думаю, это может быть как-то связано с тем сигналом бедствия, который мы слышали ранее, — добавил Гослинг, зная, что сигнал всех перепугал. — Возможно, он был послан двадцать лет назад или пятьдесят — кто знает? Может быть, в этом тумане радиосигналы отражаются бесконечно и иногда их можно поймать.
В глазах Сольца и Кушинга, которые одновременно верили и не верили в сказанное, застыло замешательство пополам со страхом, потому что мужчины помнили радиограмму, до сих пор слышали ее отзвуки. Видимо, она навсегда застряла в их головах: «…все, кто нас слышит… оно… оно идет из тумана… идет прямо из тумана… оно уже на палубе… оно стучится в дверь… в дверь…»
И тогда и сейчас они хотели знать лишь одно: что именно приходит из тумана, что было на палубе и стучалось в дверь? И что за далекий гул звучал фоном, похожий на глухое биение металлического сердца?
Гослинг не собирался это комментировать, в отличие от Сольца, который спросил:
— Что, по-твоему, это было? Что напало на тот корабль? И не смотри так на меня, потому что мы все знаем, что что-то на него напало. Вы слышали голос: человек был без ума от страха.
— Не спеши с выводами, — сказал Гослинг. — Это могло быть все что угодно, необязательно что-то сверхъестественное.
Сольц издал болезненный смешок:
— А кто говорил про сверхъестественное? Я думал вовсе не об этом.
— Да ну? А о чем же? — спросил Кушинг.
Сольц не ответил, с привычно угрюмым видом смотря в туман.
— Послушай, — вздохнул Гослинг, — я хочу сказать, что услышанное нами могло произойти по разным причинам.
— Не обращайся с нами как с детьми, пожалуйста, — ответил Сольц. — Что бы ни случилось, о чем бы ни кричали на том корабле, это было ненормально. Что-то пришло из тумана, нечто ужасное, и, чем бы оно ни было, оно оставило после себя пустой корабль.
2
Покинутое судно.
Оно появилось из тумана, огромное, мертвое и грозное. Смотреть было страшно, но взгляд отвести — невозможно. Повернуться к нему спиной было все равно что подставить шею вышедшему из темноты незнакомцу с бритвой в руках. Люди в спасательной шлюпке увидели корабль, но чувство было такое, будто на них выплыло кладбище, освещенное лунным светом, таинственное, вызывающее инстинктивный страх, мавзолей, полный мертвого шепота, тьмы и безумия, с надгробными камнями, источающими серую тишину. Встреча с судном не предвещала ничего хорошего.
Кук увидел, как оно вздымается над туманом, и к горлу подступил холодный комок. От одного вида корабля перехватывало дыхание.
Жуткий, омерзительный дом с привидениями, созданный из железа, ржавчины и распада, исторгнутый из леса густых, спутанных водорослей. Но, несмотря на гниль, людей не покидало чувство, что судно не совсем мертво. Было в нем что-то живое, разумное и голодное.
— Похоже на череп, — в голосе Крайчека сквозило отчаяние. — Похоже на обглоданный череп.
— Прекрати, — сказал Фабрини едва слышно, словно боялся, что на судне его могут услышать.
— Просто старое судно, — обращаясь ко всем, произнес Кук. — Бог знает, как долго оно здесь.
— Конечно, — согласился Менхаус. — Просто старое судно.
— Вы, парни, так хотите в это поверить, — с издевкой проговорил Сакс.
Крайчек покачал головой:
— Оно полно смерти, разве не чувствуете?
Все ощущали низкий, неприятный гул в голове, шум мрачного механизма, работающего на холостом ходу и готового включиться на полную мощность.
