– Да, вы правы. Это из-за мистера Олмстеда. Видите ли, мне кажется, что его падение с лошади, возможно, не было случайностью.
– Тебе так кажется? Или ты уверена?
– Да, уверена, - ответила она с явной неохотой. - Конечно, это не было случайностью. А Маргрейв… Он может быть очень жестоким. Об этом я знала всегда. И всегда знала, что он может отомстить обидчику или досадить не угодившему ему человеку. Но убийство?… Я полагала, что на такое он не способен. Возможно, я думала так лишь потому, что отчасти несу ответственность за случившееся. Да, возможно, и я виновата. А вы… вы тоже так считаете?
– Нет, Индия, я так не считаю. Продолжай, пожалуйста.
– Знаете, мистер Олмстед был отчаянным наездником. Я не сама пришла к такому выводу. Меня на сей счет просветил Маргрейв, а уж он-то знал толк в верховой езде. В тот день, когда Олмстед упал с лошади, Маргрейв предложил выяснить, у кого лошадь более резвая, и они даже заключили пари. Потом наметили путь, установили правила и поскакали. Мистер Олмстед не смог преодолеть препятствие - каменную изгородь, - а графу это удалось. А Олмстед… - Индия подняла глаза на Саута и увидела, что он внимательно наблюдает за ней. - Он сломал ноги, но доктор, который его осматривал, сказал, что ему очень повезло.
– Ты все это так хорошо знаешь, потому что была свидетельницей?
Индия покачала головой:
– Нет, я обо всем узнала от миссис Олмстед, а она - от своего мужа. «Странно, - сказала она, - что он вылетел из седла. Он сотни раз преодолевал это препятствие без всяких последствий. Мне казалось, что он мог бы перескочить через изгородь даже во сне».
Саут понял, почему Индия не придала этому происшествию особого значения и в последующие годы мало о нем думала.
– Значит, и сам мистер Олмстед считал, что ему просто не повезло?
– Да, вероятно. Кстати, Маргрейв тогда еще не знал, что я решила покинуть дом Олмстедов. Поэтому не исключено, что именно он все это устроил. Я имею в виду падение… Увы, я тогда об этом не думала.
– Но теперь, похоже, задумалась, верно?
Индия кивнула:
– Да, теперь задумалась. Вы еще что-нибудь хотели узнать?
– Да, хотел. - Виконт поднялся с постели, шагнул к платяному шкафу и вытащил из него халат. Надев его, сказал: - Ты ведь уже упоминала леди Маккуэй-Хауэлл. Ей грозит опасность?
Индия пожала плечами:
– Не могу утверждать с определенностью, но, если следовать вашей логике, то, возможно, ее жизнь в опасности.
– И угроза исходит от Маргрейва?
– Да, от него.
– А почему он не выбрал своей жертвой сеньора Круса?
– Испанский консул никогда не был моим поклонником, - ответила Индия. - А леди Маккуэй-Хауэлл - совсем другое дело.
– Да, понимаю… - пробормотал Саут. - И Маргрейв знает о том, что она твоя поклонница?
– Думаю, что знает. Мало что ускользает от его внимания. Леди Маккуэй-Хауэлл часто писала мне, и ее письма были весьма… прочувствованными, даже излишне. Я ответила только на ее первое письмо. Ответила довольно сдержанно.
Саут подошел к камину, взял кочергу и принялся ворошить поленья. Затем, повернувшись к Индии, спросил:
– Ты встречалась с ней?
– До того как она начала писать мне письма, она несколько раз приходила ко мне в гримерную. Каждый раз ее сопровождал муж, но мне было ясно, кто испытывает ко мне подлинный интерес.
– Значит, лорд Маккуэй-Хауэлл играет роль прикрытия для графини?
– Да. Кажется, он… - Индия на несколько секунд умолкла. - Кажется, он не в силах что-либо изменить. Возможно, потерял надежду. Он не имеет никакого влияния на жену и во всем ей уступает.
– Но ведь он должен думать о своей репутации… - Саут уселся на стул у камина и внимательно посмотрел на Индию. - Скажи, ты ее не поощряла?
Индия нахмурилась: вопрос показался ей оскорбительным.
– Я не собирался обижать тебя, - проговорил виконт. - Я спросил об этом только потому, что знаю: мистеру Кендаллу было известно о романе графини с сеньором Крусом. Кстати, ты ведь с самого начала знала, что дело это непростое, верно?
– Разумеется, знала. Что же касается вашего вопроса, то отвечаю: нет, я не поощряла ее.
Виконт о чем-то задумался, потом вдруг спросил:
– А леди Маргрейв тебе писала?
Индия кивнула:
– Да, писала. Причем кое-что из этих писем предназначалось ее сыну. Они редко общались, потому что у них произошла размолвка. И виноват в этом скорее он, чем она. Но леди Маргрейв очень надеялась, что сын одумается и будет навещать ее гораздо чаще. - Почувствовав, что в комнате стало теплее, Индия приподнялась и, подложив под спину подушку, укрыла ноги одеялами. - Графиня знала, что сын читает ее письма ко мне. Хотя он никогда не писал ей, она, наверное, полагала, что это сближает их.
– А эта размолвка…, все это началось, когда ты покинула Марлхейвен, чтобы устроиться у Олмстедов? Или позже, когда уехала в Лондон?
– Это произошло после того, как я рассталась с Олмстедами, но отказалась ехать с Маргрейвом в поместье. Он тогда стал очень подозрительным и перестал поддерживать меня материально, хотя знал, что у меня почти не было средств, - правда, потом меня стала поддерживать графиня. Когда я уехала в Лондон, он вернулся в Марлхейвен, и у них с матерью произошла размолвка. Я так и не узнала подробностей этой ссоры. Впрочем, меня это не интересовало, поэтому я и не расспрашивала… Думаю, именно тогда леди Маргрейв стало ясно, что ее влияние на сына имеет пределы. И вскоре после этого ее отношение ко мне изменилось. Она перестала настаивать на том, чтобы я держалась подальше от графа, и, напротив, пожелала, чтобы я присматривала за ним.
– Странная просьба, - пробормотал виконт.
Индия кивнула:
– Я тоже сочла ее странной. Мне хотелось отказаться, но это означало бы, что у меня не будет ни средств на жизнь, ни перспектив. А потом в Лондон приехал Маргрейв, и он следовал за мной по пятам.
– И ты терпела?
Индия покачала головой:
– Не совсем так. Поверьте, я трижды пыталась сбежать от него, и однажды мне удалось уехать в Париж. Но каждый раз кончалось одним и тем же: Маргрейв вынуждал меня вернуться, потому что пытался покончить самоубийством. - Она произнесла последние слова без всякого выражения, словно это было еще одним обстоятельством ее жизни, которому ей пришлось покориться. - Дважды он пытался повеситься, а в Париже чуть не застрелился.
«Жаль, что этого не произошло», - подумал Саут.
– Значит, ты ему помешала?
– Повеситься? Да, я помешала ему. Потому что еще не успела уехать. Но оба раза он был на волосок от смерти. А в Париже я решила не поддаваться на шантаж и предоставила ему делать все, что он пожелает. Выстрел из пистолета обеспокоил соседей. Они нашли его на полу, в луже крови. Но пуля лишь слегка его задела. Я узнала об этом только через три дня, а к тому времени Маргрейва поместили в парижскую лечебницу для душевнобольных. Разумеется, мне пришлось забрать его оттуда.
