Мистер Липман молчал.
– Не хотелось бы вас огорчать, мисс Ли, – наконец произнес он, – но мы не можем пойти вам навстречу.
Сердце остановилось. Совсем.
– Как вы знаете, мы проводим собеседования в течение одного месяца, а ваше было намечено одним из последних. Фактически вы должны были пройти его в последний день, отведенный для этого. Мне очень жаль.
Я покачала головой, телефон будто прилип к уху.
– Но я могла бы пройти его сегодня! Миссис Муньоз живет в пятнадцати минутах езды от нас, я бы просто позвонила ей…
– Мисс Ли, время прошло. Еще раз: примите мои извинения. К тому же, знаете, проходить собеседование необязательно.
Я уже не понимала смысла слов, доносившихся из телефона, не могла больше удерживать позу Чудо-женщины и сползла на гравий.
– Мисс Ли.
Я попробовала ответить.
Он немного помолчал.
– Это не значит, что ваше заявление не будет рассматриваться, – с оптимизмом в голосе ответил мистер Липман.
Я издала хриплый, устрашающий звук – подобие смеха.
– Что ж, это такое утешение! – От моей вежливости не осталось и следа – я поняла, что несколько баллов при поступлении в Стэнфорд потеряны.
– Не знаю, что вам посоветовать.
– Можно мне поговорить с вашим начальником? – спросила я, стараясь говорить спокойно.
– Не думаю, что это что-то даст, – отрезал он.
– Пожалуйста, переведите разговор на вашего начальника.
– Хорошо, – послышались щелчок и длинные гудки, меня переключили на другую линию. Через некоторое время гудки прекратились, и включился автоответчик. Черт! Я оставила короткое сообщение и положила трубку.
Я смотрела невидящим взглядом на поросший травой школьный двор, когда в облаках громко загрохотало. С неба на лицо упала капля дождя. Унижение и разочарование захлестнули меня.
Глава 21
Шаг
Наступит переломный момент: одному из вас может показаться, что его предали Забавное чувство испытывает человек, когда все его будущее рушится в считаные секунды. Это подобно зажатому пробелу на клавиатуре – много пустоты. После отрицания и желания бороться приходит… опустошение. Потому что на том месте, где было будущее, возникает черная дыра.
Через несколько дней Фиона подвозила меня в школу.
– Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? – спросила она.
Я мрачно взглянула на нее.
– Думаешь? Если я не попаду в Стэнфорд, я в глубокой ж… И все это по собственной вине.
– Дези Ли, это я бы и назвала преувеличением. Почему, черт возьми, ты так настроена? Поступишь в непрестижный колледж и все равно станешь врачом.
– Но я всегда хотела в Стэнфорд, Фи!
Фиона резко съехала на обочину, завизжали тормоза, и «пенни» остановилась. Подруга повернулась ко мне с очень нехарактерным для нее серьезным выражением лица.
– Дези, в том-то и дело. Почему тебе так важно попасть именно в Стэнфорд? Я понимаю, там училась твоя мама, но это же не… – Она умолкла, не зная, как сформулировать мысль.
– Что? Неважно? – сказала я. – Недостаточно веская причина?
Фиона пожала плечами и покраснела.
– Да. Ничего не подумай, но ты считаешь, если попадаешь в Стэнфорд, это вернет твою маму?
Я вздрогнула. Подруга была права. Этим маму не вернешь. Я откинулась на спинку сиденья и уставилась в потолок машины.
– Да, не вернешь. Но, Фи, дело не в этом. Я хочу, чтобы отец знал, что я могу быть лучшей, как моя мама. Стэнфорд…
Фиона тоже откинулась на спинку сиденья.
– …символичен, – договорила она за меня.
– Да, символичен.
– Это лишь свидетельство того, что отец хорошо тебя воспитал.
Я кивнула.
– Дези, всем известно, что твой папа вырастил прекрасную дочь, – уже мягче произнесла Фиона.
Сочувствие моей лучшей подруги что-то надломило во мне, и я почувствовала покалывание в глазах – на них выступили слезы.
– Я просто… хочу, чтобы он всегда мог мной гордиться и не беспокоился о моем будущем.
Фиона доброжелательно улыбнулась.
– Дез, родители беспокоятся и без повода. Ты не сможешь вечно оберегать его, даже если попытаешься стать идеальной.
Я утерла слезы.
– Это я знаю. И все же мне кажется, что смогу.
– Так что он сказал? Если я правильно представляю себе твоего отца, вряд ли он запретил тебе выходить из дома потому, что «ты его разочаровала».
Я заставила себя улыбнуться.
– Конечно, нет. Сначала расстроился, но потом попытался меня подбодрить, сказал, что невелика потеря и у меня по-прежнему хорошие шансы поступить. Потом мы запо́ем посмотрели целый сериал.
Фиона снова выехала на дорогу.
– Видишь! Не беспокойся ты. Так, об отце поговорили. А когда же ты собираешься сказать об этой истории Люке?
Люка. Несколько последних дней я избегала его под предлогом накопившихся дел в школьном правлении. Не горела желанием показываться ему в угнетенном состоянии и не была готова рассказать о пропущенном собеседовании: знала, что он почувствует себя виноватым. А усложнять жизнь новыми переживаниями совсем не хотелось. И тем более не хотелось, чтобы он винил себя в принятом мной глупом решении.
– Не знаю. Наверное, скоро.
Фиона с сомнением посмотрела на меня. Мы въехали на школьную стоянку.
– Конечно, скоро, – отрезала она.
Я прошла в раздевалку, и, разумеется, здесь был он. Стоял, прислонившись к шкафчику, как красавчик из фильма 50-х годов.
– Привет, незнакомка, – сказал он с улыбкой.
Я крепко обняла его.
– Понимаю, последнее время жизнь пошла совсем сумасшедшая. Извини.
Я отперла свой шкафчик, он отступил назад и пожал плечами.
– Я и не волновался. Сегодня вечером свободна?
Что-то мне подсказывало избегать встреч с ним, но я понимала, что Фиона права: надо было признаться как можно скорее.
– Конечно! – Я взяла книги и закрыла дверцу. Прозвенел звонок. – Во время большой перемены у меня урок французского, а после школы футбол, так что вечером увидимся.
Он поцеловал меня в лоб.
– Принято, юная мисс.
Вечером я перешла в режим слизняка, ничего делать не хотелось. Отец ужинал где-то с друзьями, а я была дома одна, лежала на диване и смотрела «Убей меня, исцели меня».
