«Виталий! За несколько лет до войны я читал замечательную книгу В. И. Альбанова «70 дней борьбы за жизнь». В 1934 году в Архангельске мне показали второго участника группы Альбанова, оставшегося в живых, — матроса Конрада, ноги у него были ампутированы, передвигался он на роликовой тележке.
Статья «Неразгаданная тайна» навела меня на мысль, что л/п «Седов» повторил дрейф «Св. Анны», то есть оба они попали в одно и то же постоянное течение и оба были вынесены в Норвежское море.
Как тебе известно, я принимал участие в операции по выводу «Седова» из дрейфа, в операции были задействованы л/к «Сталин», суда «Сталинград» и «Мурманск», и случилось так, что на трех судах, а именно на «Сталине», «Сталинграде» и «Седове», были мы, четверо однокашников ленинградской мореходки выпуска 1937 года (фамилии неразборчивы. — М.Ч.).
Мое предположение о выносе «Св. Анны» в Норвежское море основано на том, что «Седова» вынесло туда же, именно вынесло, то есть ледоколу «Сталин» не пришлось взламывать паковый лед, он подошел к «Седову» вплотную по битому льду, а через пару-трое суток «Седов» выбрался бы изо льдов и без помощи ледокола, так была близка кромка льдов. Пишу это тебе с целью возможной твоей заинтересованности как писателя.
Крепко обнимаю, И.С.». И тут меня пронзила мысль: а что, если «Св. Анна» действительно вышла изо льдов еще осенью 1914 года? И Г. Л. Брусилов был жив. И он не захотел возвращаться на родину, имея за собой огромные долги, а Ерминия Александровна разделила с ним судьбу? А потом закружилось, завертелось, так что она смогла приехать в Ригу только перед Второй мировой войной…
Пройдет какое-то время, и я получу еще одно письмо от Бориса Михайловича Петрова, но обещанного анализа-предположения, кто же все-таки мог «изъять» бумаги. В. И. Альбанова у его сестры в Красноярске, в нем не было: «В связи с проходящей сейчас эвакуацией СП-22 хочу обратить Ваше внимание на невозможность сопоставления ее дрейфа с 57-летним блужданием во льдах корабля Мак-Клюра (стр. 74 Вашей книги). Этот корабль вмерз во льды около Америки и подобно СП-22 попал в «антициклональный дрейф», но не в один виток, как СП-22, а примерно в 9 витков. В месте оставления «Св. Анны» Альбановым таких витков нет. Ее непременно должно было вынести и, скорее всего, по пути экспедиции Андрэ. Следы «Св. Анны» нужно искать на островах Шпицбергена…»
А чуть раньше этого письма пришел пакет от неутомимого Владилена Александровича Троицкого, но присланный не из Хатанги, как всегда, а из Красноярска. Трудно переоценить все сделанное Владиленом Александровичем для увековечения имен людей, покорявших Арктику. Благодаря ему мы знаем многое об экспедиции В. А. Русанова, он восстановил много вольно или невольно порушенных исторических арктических знаков, благодаря ему появились на карте Севера многие географические названия в память о людях, посвятивших Арктике свою жизнь, но несправедливо забытых. В пакете был «протокол беседы, проведенной 18 сентября 1981 года в г. Красноярске с Ивановой Надеждой Григорьевной, 1910 года рожд., проживающей по ул. Урицкого, 124, кв. 19, в присутствии научного сотрудника Гос. архива Красноярского края Баженовой Т. И., относительно того, что Иванова И. Г. знает об известном арктическом исследователе штурмане В. И. Альбанове, с сестрой которого В. И. Альбановой она работала совместно в Красноярском доме младенца № 1 в 1926–1969 годах и была близкой подругой В. И. Альбановой.
Вопрос: Откуда Варвара Ивановна была родом и кто ее родители?
Ответ: В. И. Альбанова всегда говорила и гордилась, что родом из Петрограда, где всегда жила до приезда в Красноярск в 1918 году и где окончила женскую гимназию. Отец был ветеринарным врачом, умер в Петрограде до 1914 года. Мать жила с ними, воспитывала двух дочерей — ее и старшую сестру Анну, которая тоже закончила в Петербурге гимназию и курсы машинописи. После смерти отца работала машинисткой. Брат воспитывался в Уфе (но почему, не знает), а потом с ними временами жил, после смерти отца был кормильцем, содержал мать и младшую сестру Варвару Ивановну…»
Прерываю «протокол» размышлением: или Надежда Григорьевна немного напутала, что касается места рождения Варвары Ивановны, тем более что старшую сестру Валериана Ивановича Людмилу называет Анной, или Варваре Ивановне очень уж хотелось быть петроградкой! Когда же она родилась — ведь уже в 1891 году Алексей Петрович определил Валериана Альбанова в гимназию как сироту?..
«Вопрос: Когда и с кем приехала в Красноярск Варвара Ивановна?
Ответ: В Красноярск приехала из Петрограда весной 1918 года, от голода спасались. Привез брат — мать и двух сестер. Вначале поселились в гостинице, что сейчас «Енисей». В номере брат заставлял ее мыть посуду, но, будучи избалованной, она устраивала скандал, а он ей говорил: «Нечем нам платить прислуге». Затем брату по работе дали комнату по ул. Песочной, дом 104 (до недавних пор ул. Урицкого, 104). В 1960-х годах этот дом снесли, находился он на углу улиц Перенсона и Урицкого. В этом доме жила с матерью до середины 1930-х годов.
Вопрос: Как В. И. Альбанова осталась одна?
Ответ: Осенью 1919 года все три женщины заболели тифом; едва брат вернулся из плавания, умерла старшая сестра Анна, работавшая машинисткой, мать выздоравливала, а младшая тяжело болела. Брата куда-то посылали ехать поездом. Он просил на работе, чтобы не посылали, так как дома все больные, но все же настояли ехать. Поехал уже нездоровый — и не вернулся. Мать ходила узнавать на работе, сказали, что умер от тифа, в поезде. Но где именно, не знает, никогда ни Ачинск, ни Омск Варвара Ивановна не называла и никогда не говорила, что от взрыва поезда погиб. Мать очень убивалась, что лишилась кормильца. В апреле 1920 гола Варвара Ивановна поступила сестрой-воспитательницей в Дом младенца № 1, в котором проработала всю жизнь, содержа неработавшую мать, которая тоже была неприспособленной к жизни. В голод 1932–1933 годов очень страдали; когда Варвара уходила на работу, мать ходила просить милостыню. От истощения она и умерла в начале 1934 года. Я видела ее сразу после смерти, позвала тогда Варвара Ивановна, сказала, что мама очень плоха, а придя с работы, на ул. Урицкого, 104, нашли ее уже мертвой. Так и осталась Варвара Ивановна одна.
Вопрос: Был ли брат женат, говорил ли о любимой женщине на судне, была ли невеста в Красноярске?
Ответ: Был ли женат брат до Красноярска, не знаю. Никогда не упоминала Варвара Ивановна о любви брата на судне, но всегда подчеркивала, что в Красноярск он их привез, они уже здесь узнали, что здесь у него была невеста, и Варвара Ивановна за это была на него в обиде, что увез из Петрограда, где у нее остался жених. Невеста брата — окончившая гимназию купеческая дочь, и брат надеялся поправить их благополучие посредством этой женитьбы. Имени невесты Иванова не знает.
Вопрос: Каков был характер и образ жизни Варвары Ивановны?
Ответ: В молодости это избалованная гимназистка, затем скромнейшая и неприспособленная к жизни неумеха. Вечно с книжкой, в молодости в очках, была близорука, а в старости зрение стало нормальное. В молодости часто зарплату тратила на шоколадные конфеты, а потом с кухни Дома младенца питалась. Одевалась очень скромно, даже бедно. Никогда не получала писем ни от кого, родственников не было. Ростом высокая, большие серые глаза, лицо мужского типа, похожа на брата на фотографии. Никогда не фотографировалась, не любила, уходила от групповых съемок, сейчас не осталось фото никакого, но был прелестный ее фотопортрет, привезенный из Петрограда. Замуж не вышла, сватался простой человек в 20-х годах, не пошла, не могла забыть жениха петроградского, который был из Прибалтики и состоятельный. Всегда говорила, что, если бы вышла за него замуж, была бы счастлива и богата. Готовить не любила, питалась в Доме младенца, иногда давала денет (в последние годы) соседке Андер Анне Лаврентьевне, та покупала мясо, пекла ей пироги, но всегда Андер оставалась в каком-нибудь выигрыше от этого. Была молодая жизнерадостна, восторженна по пустякам, но не любила говорить о своей судьбе одинокой. С середины 30-х годов жила до смерти в крошечной комнатке на ул. Мира, 38 (сейчас дом снесен), очень холодной, печь-голландка не грела, в морозы ей ставили буржуйку. Никаких ценных вещей не было, кроме швейной машинки фирмы Попова и сундучка брата, привезенных в 1918 году из Петрограда. В 1961 году вышла на пенсию, в 1969 году умерла в этой комнатенке; год до смерти почти все время лежала в постели, так как ноги почти не двигались, наверное, ей плохо укол сделали, повредили нерв случайно (таково было общее мнение медсестер из Дома младенца). Любила кино и театр, хорошо знала о том, что брат упоминается в книгах и какое-то кино раз 5 смотрела, где мелькало название на большом пароходе «В. Альбанов».
