Мама поднимается, чтобы уйти. Я следую ее примеру.
Капитан Меллер отключается, провожает нас до выхода инеловко пожимает маме руку. Мы покидаем полицейский участок — я выжата, каклимон, а мама погружена в странную задумчивость. Может быть, она тожевспоминает золотое время своей юности?
На полпути к дому, когда мы заканчиваем диктовать свой заказв автокафе, у мамы звонит телефон. Несколько секунд она молча слушаетсобеседника, потом отменяет заказ. Мы выходим из кафе, и не успеваю я спросить,что происходит, как мы уже едем обратно в участок.
— Он сказал, что все объяснит на месте, — говорит мама. Язамечаю, что она сидит неестественно прямо и так крепко держится за руль,словно он в любой момент может выпорхнуть у нее из рук.
Уже очень поздно, поэтому капитан Меллер встречает нас у входав участок, чтобы проводить внутрь.
— Спасибо, что вернулись, — говорит он, когда мы врываемся вего кабинет. Я не понимаю, чем вызвана эта спешка, но молчу.
Когда мы садимся, капитан все объясняет.
— Когда вы ушли, я пробил тот адрес, который назвала Лондон,и выскочило кое-что интересное. Это здесь, в городе, — начинает капитан. —Оказывается, наши ребята давно присматривают за этим местом... видимо, там былазафиксирована какая- то подозрительная деятельность. Я застал на работе своегоприятеля из того участка, и он сказал, что этот дом недавно арендовала семейнаяпара. Видите ли, это контора в деловой части города, поэтому полиция оченьобеспокоилась, когда стала получать странные жалобы, и взяла место поднаблюдение.
— Какие жалобы? — спрашивает мама, и я замечаю, что онасидит на самом краешке стула, сжимая в побелевших пальцах сумочку.
— Детский плач по ночам... в офисе, — тихо отвечает капитанМеллер. — Словно там кто-то живет или что-то в этом роде. Полиция дваждыприходила в эту контору и не обнаружила ничего предосудительного. Но, как я ужесказал, они продолжают наблюдение.
Капитан Меллер делает паузу, чтобы откашляться.
Я совершенно сбита с толку. Мама, мне кажется, тоже.
— Я ничего не понимаю, — вслух говорит мама, — Зачем тыпопросил нас вернуться?
— Я как раз собирался к этому перейти. Понимаете, тут вопросочень щекотливый, и эта новая информация вызвала у меня особый интерес, —говорит капитан, откидываясь на спинку стула и проводя рукой по волосам. Онбросает быстрый взгляд на часы и продолжает: — Хм... Бриджит... Ты ведь непроводила аутопсию... то есть посмертное вскрытие тела Джонаса?
Этот вопрос бьет маму под дых, так что на какую-то долюсекунды она зажмуривается, словно от боли. Потом берет себя в руки.
— Нет, ты же знаешь, Джим, — отвечает она.— Была найдена егоодежда, я ее узнала, и, учитывая признаки разложения тела, мы решили, что этогодостаточно.
Тут у меня просто челюсть отвисла. Неужели мама вообще несмотрела ни одного фильма про полицейские расследования? Нет, наверное, ей простохотелось, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Может быть, ей просто нужнобыло поверить, похоронить тело и жить дальше.
— Но какое это имеет отношение к нам? — в смятенииспрашивает мама.
— Видишь ли, интересующее нас помещение зарегистрировано какофис. Вот почему сигналы о присутствии там детей выглядят крайне подозрительно.
— Ты это уже говорил, Джим. Не тяни, переходи к делу! —рявкает мама, и капитан Меллер вдруг вытягивается на стуле по струночке.
— Оно зарегистрировано как агентство по усыновлению,Бриджит. Я думаю, что эта парочка занимается продажей детей.
На этот раз приходит мамина очередь широко раскрыть рот.Капитану не нужно ничего добавлять, потому что мы все одновременно подумали ободном и том же, но он все-таки говорит вслух:
— Я думаю, они могут быть замешаны в похищении и продажедетей.
Моя мама молчит целых две минуты, осознавая внезапнопоявившуюся возможность. Ей нужно время, чтобы решиться произнести это вслух.
— Возможно, Джонас жив, — еле слышно шепчет она.
— Да, возможно, — соглашается капитан Меллер, и впервыепосле кошмара на парковке перед магазином мое настроение слегка улучшается.
Глава сорок первая
Я проснулась, но не спешу открывать глаза. Внезапночувствую, что воздух слегка всколыхнулся, словно потревоженный чем-то.
— Лондон? — шепотом окликает мама. Мне хочется еще немногопоспать, поэтому я не отзываюсь. Мама шепчет снова, но на этот раз обращаетсяуже не ко мне. Ее голос звучит чуть глуше, словно она повернулась к кому-то,стоящему в коридоре: — Кажется, она еще спит.
— Понятно, — доносится до меня ответный шепот. Скорее бы ониоба заткнулись! Я чувствую, что еще очень рано и я могу как следует поспатьперед школой.
— Лондон, пора вставать, детка. Ты опоздаешь в школу, —напевно произносит мама.
На этот раз я сдаюсь и с долгим, громким и подчеркнутораздраженным вздохом открываю глаза.
Моя комната ярко озарена утренним солнцем: очевидно, прошлойночью я забыла закрыть жалюзи. Часы показывают 7:00. Ну ничего себе! Мама сдовольно странным выражением лица стоит в дверях, загораживая собой невидимогогостя.
— В чем дело? — спрашиваю я, не считая нужным скрыватьсвоего неудовольствия.
— С добрым утром, Лондон, — смущенно отвечает мама,пропуская мой вопрос мимо ушей. — Не хочешь прочитать свои записи?
Я грозно сдвигаю брови, на что мама отвечает широкойпритворной улыбкой.
Нет, — ворчливо говорю я. — А кто это с тобой?
Загадочный гость переступает с ноги на ногу, пол скрипит подего тяжестью. Я сажусь и пытаюсь разглядеть, кто там прячется за спиной у мамы.Несколько секунд она стоит на месте, потом вздыхает.
— Ладно, я поясню тебе, что к чему, — говорит она, входя вкомнату и опускаясь в кресло перед столом. Гость появляется в дверях, в руках унего стаканчик кофе и пакет, в котором, я надеюсь, лежат теплые булочки.
Он улыбается мне, но как-то нерешительно, словно боится, чтоя его укушу. У меня сладко замирает сердце при виде его практически белоснежнойулыбки, блестящих васильковых глаз и восхитительно растрепанных волос.
— Привет, Люк, — игриво произношу я, надеясь, что мама необратит внимания на мой тон.
И тут она вдруг громко ахает. Честно говоря, я не ожидалатакой бурной реакции.
Самое удивительное, что Люк тоже выглядит потрясенным. Потомлицо его озаряется радостью. А в следующую секунду он вдруг настораживается.
— Ты его помнишь? — спрашивает мама.
— Конечно, — отвечаю я и смотрю на нее, как на сумасшедшую.
