Книга не была ни занудной, ни поверхностной. В процессе чтения Сью даже обнаружила, что ее университетского образования не всегда хватает для понимания. К счастью, у Себастьяна был писательский талант объяснять даже самые сложные концепции. А на случай совсем уж полного затыка у Сью под рукой имелся автор.
Книга не была откровенно религиозной, но и безупречным научным трудом тоже не являлась. Сам Себастьян называл этот жанр «умозрительным философствованием». Однажды он отозвался о книге как об «обычной неформальной болтовне, просто переписанной, чтобы стать как можно понятнее». Но это он, решила Сью, от скром- ности.
Книга содержала множество отсылок к малоизвестным страницам истории науки, эволюционной теории и квантовой физики. Не совсем то, чего можно ожидать от университетского профессора теологии, чьи предыдущие труды имели столь интригующие названия, как, например, «Ошибки в датировках текстов из круга апостола Павла I века после Р. Х.». Основная идея заключалась в том, что человек обрел нынешний уровень сознания, получив в свое распоряжение незначительную часть вселенского разума. Иными словами, подключившись к Богу. Определение Бога, утверждал автор, может быть модифицировано, чтобы удовлетворять определениям божеств из широкого спектра религий и верований. Является ли Бог всеведущим и всемогущим? Да, поскольку Он пронизывает собой все творение. Он один или их много? И то и другое: Он вездесущ, поскольку проявляется во всех физических процессах вселенной, однако Его сознание известно (людям) лишь в отдельных и зачастую не похожих друг на друга фрагментах. Существует ли загробная жизнь или, быть может, реинкарнация? В совершенно буквальном смысле – нет; тем не менее, поскольку наш разум был заимствован, он продолжает существовать и отдельно от тела, пусть даже в виде крошечной частицы чего-то неизмеримо боль- шего.
Сью понимала, чего хотел достичь автор. Дать людям утешение в виде религии, при этом не отягощенное догматами. К научной аргументации он относился достаточно легко, и людей наподобие Элейн Костер это бесило. Ему была нужна религия, способная дать приемлемое утешение вдовам и сиротам, но без патриархальности, нетерпимости, фундаментализма или причудливых диетических ограничений. Религия, не находящаяся в состоянии непрерывной вражды с современной космологией.
И это не столь уж плохое желание, думала Сью. Вот только где мое утешение? Утешение для мелкого воришки? Для нечистой на руку секретарши? Прости меня, я ведаю, что творю, и не могу решиться.
Если предполагать, что это вообще имеет какое-то значение. Что они не обречены. Прочитав журнальный обрывок у Сойера, она пришла к своим собственным выводам.
Себастьян спустился вниз, свежий после душа и, можно сказать, при параде: в голубых джинсах и зеленом вязаном свитере.
– Сегодня иду на дело, – сообщила Сью.
– И как настроение?
– Страшновато.
– Знаешь, ты вовсе не обязана. Вызваться было очень мило с твоей стороны, но, если ты передумаешь, никто тебе и слова не скажет.
– Кроме Элейн Костер.
– Это да, Элейн может. Но я серьезно…
– Серьезно, я готова. Просто обещай мне одну вещь.
– Какую?
– Когда ты будешь на собрании в клубе… То есть я знаю, что все вы будете начеку, чтобы позвонить мне, если Рэй вдруг отправится в «Плазу». Однако положиться я могу лишь на тебя.
Он кивнул важно и до комичного серьезно.
– Мне нужно минимум пять минут до того, как появится Рэй.
– Они у тебя будут, – произнес Себастьян.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Утро проскочило быстро и незаметно. Собрание в клубе начиналось в час, Сью попросила Себастьяна вести машину, чтобы он мог незаметно сбросить ее у «Хаббл-Плазы». В машине они почти не разговаривали. Когда приехали, она быстро поцеловала его, вышла на холодный воздух, открыла дверь «Плазы» своей карточкой, помахала рукой охраннику в вестибюле и, стараясь слишком уж не торопиться, прошла к лифтам. Шаги ее по плиточному полу отдавались эхом по всему вестибюлю в ритме метронома, аллегро, в такт сердцебиению.
Маргерит была у зала в клубе в 12.45 и, завидев поджидающего Ари Вейнгарта, повернулась к Крису и простонала:
– Господи! Как я ошиблась!
– Тебе не стоит выступать с лекцией?
– Не в выступлении дело. Ошибкой будет выйти на сцену вместе с Рэем. Придется на него смотреть, слушать его. Лучше бы я… О, Ари, здравствуйте!
Ари ухватил ее за руку.
– Вам сюда, Маргерит. Ваше выступление – первое, не помню, предупреждал ли я вас. Потом Рэй, потом Лайза Шапиро из департамента геологии и климатологии, а потом вы будете отвечать на вопросы аудитории.
Маргерит бросила последний взгляд на Криса, тот пожал плечами и улыбнулся ей – надо полагать, в знак поддержки.
В самом деле, думала она, следуя за Ари через служебный вход в полумрак кулис, это полное безумие. Не только потому, что придется выйти с Рэем на одну сцену, а еще и потому, что обоим предстоит играть в загадки. Оба будут делать вид, что понятия не имеют о катастрофе в Кроссбэнке (в чем бы она ни заключалась). Делать вид, что не вступили в конфликт из-за Тесс. Делать вид, что не презирают друг друга. Демонстрировать если не вежливость, то хотя бы безразличие.
И знать, что все может кончиться в любую минуту.
Без скандала вряд ли обойдется, думала Маргерит. Тем более что ее «лекция» фактически состояла из записей, которые она делала для себя лично и не планировала обнародовать – из размышлений о проекте UMa47, граничащих с прямой ересью. Если кризис настолько жесткий и потенциально смертельный, стоит ли тратить время на притворство? Почему бы раз в жизни не забыть о возможных последствиях для карьеры и не высказаться начистоту?
Сидя на сцене за закрытым занавесом – стул между ней и бывшим мужем занимала Лайза Шапиро, – она старалась не встречаться с ним глазами, но не могла избавиться от клаустрофобии, вызванной его присутствием.
Входя, Маргерит успела заметить, что одет он безупречно. Костюм с белой рубашкой и галстуком, все идеально отглажено. На лице слегка недовольная улыбка, эффект от которой лишь усиливали его вислые щеки и маленький подбородок – улыбка человека, который почувствовал неприятный запах, но считает неприличным жаловаться. В руках – несколько листов бумаги.
Слева за кафедрой стоял Ари и подавал кому-то знаки, чтобы поднимали занавес. Уже? Маргерит посмотрела на часы. Во рту пересохло.
Лекторий клуба вмещал две тысячи зрителей, сказал ей Ари. Пришла примерно половина от этого числа, смесь из ученых, технического персонала и неквалифицированных работников. С начала карантина Ари организовал уже четыре такие лекции, все они собрали неплохую аудиторию и положительные отзывы. В зале был даже оператор с камерой, ведущий прямую трансляцию в телевизионную сеть Слепого Озера.
