Жители острова Крит, создавшие на рубеже III–II тысячелетий до новой эры величественную минойскую[100] культуру с пышной фресковой живописью и монументальным каменным зодчеством, сначала писали иероглифами, а потом выдумали так называемое линейное письмо, которое существовало в двух вариантах – линейное письмо А и линейное письмо Б. Это были слоговые системы, включавшие 80 и 88 знаков соответственно. К настоящему времени удалось прочитать только самую молодую азбуку – линейное письмо Б, которым пользовались и на Крите, и в Элладе. Язык линейного письма Б оказался греческим языком (правда, очень архаичным), и ученые полагают, что он проник на Крит в XIV веке до новой эры, когда островом овладели ахейцы – выходцы из материковой Греции. А вот тексты, написанные линейным письмом А, которые датируются как раз временем расцвета минойской культуры (1750–1450 годы до н. э.) и представляют наибольший интерес, не прочитаны до сих пор. Точнее, читать мы их можем, но вот понять решительно не в состоянии, поскольку они написаны на неизвестном языке. Ясно только, что этот язык не греческий и, вполне вероятно, не индоевропейский. В некоторых областях Крита линейное письмо А оставалось в ходу вплоть до XII века до новой эры, то есть уже после ахейского завоевания. Еще хуже обстоит дело с критской иероглификой, возраст которой, по оценкам специалистов, составляет 40–45 веков. Ясно только, что слоговое линейное письмо создавалось на базе ранних иероглифов, которые сегодня не может прочитать ни одна живая душа.
А вот откуда взялись иероглифы? Местного они происхождения или украдены у соседей? Многие историки указывают на Древний Египет как возможный источник иероглифической письменности, поскольку критская морская держава торговала по всему Средиземноморью и долгое время находилась под сильным египетским влиянием. При раскопках критских городищ в изобилии обнаруживают артефакты из долины Нила, и даже практически вся критская хронология, как справедливо пишет И. Е. Гельб, «реконструируется почти исключительно на основании синхронизмов с привозными египетскими предметами, найденными в критских слоях». Впрочем, другие специалисты настаивают на автохтонном происхождении критской иероглифики.
С хеттами, соперниками египтян в борьбе за гегемонию в Передней Азии, тоже нет полной ясности. Однако независимое происхождение хеттского письма вызывает большие сомнения, поскольку в 1500 году до новой эры Анатолия была окружена высокоразвитыми цивилизациями, давным-давно располагавшими своими письменностями. В такой ситуации куда разумнее заимствовать чужое письмо, чем изобретать собственное.
Вернемся, однако, к шумеро-вавилонской клинописи. Несмотря на ее впечатляющие успехи и статус международного языка, она, тем не менее, была весьма далека от совершенства даже в ассирийский период. Работы предстоял еще непочатый край, и довести дело до логического завершения – полной и окончательной фонетизации письма – было суждено другому семитоязычному народу – финикийцам, обосновавшимся на восточном берегу Средиземного моря у подножия Ливанских гор. Тороватые купцы и прославленные морские бродяги, они создали первый в истории алфавит, состоявший из 22 букв, которые обозначали только согласные звуки. Его триумфальное шествие по свету поражает воображение, поскольку не сопровождалось военными походами и культурной ассимиляцией народов сопредельных земель. На Ближнем Востоке финикийский алфавит лег в основу арамейского письма, из которого впоследствии развились арабская, индийские, персидская и древнееврейская (иврит) системы письменности. На Западе его моментально подхватили греки, добавив к 22 финикийским согласным шесть гласных букв. Тем самым они окончательно установили прямое соответствие между знаковым рисунком речи и его графической символизацией. Эта реформа была совершенно необходима, ибо греческий – не арамейский и не иврит, и разобраться в неогласованном греческом тексте весьма проблематично. Западная ветвь греческого алфавита дала начало этрусскому, латинскому и древнегерманскому руническому письму, а его восточная ветвь, из которой родилась классическая греческая и византийская азбука, легла в основу славянской глаголицы и кириллицы, а также армянского и отчасти грузинского письма. Из кириллицы вырос современный русский алфавит, а латинское письмо взяли на вооружение почти все народы Европы. Остается, пожалуй, добавить, что изложенная выше схема, возводящая едва ли не все древнейшие системы письменности к шумерскому письму, разделяется далеко не всеми лингвистами. Многие ученые настаивают на полигенезе письма и говорят как минимум о трех (Египет, Шумер и Китай) или даже четырех (еще остров Крит) независимых центрах его возникновения.
Худо-бедно разобравшись с генезисом раннего письма, зададимся сакраментальным вопросом: чем и на чем писали в старину? Как решалась проблема писчего материала в древности? Бумаги в ту пору, разумеется, не было, не говоря уже о типографском станке, который появится только в эпоху Возрождения. Какая-то мутная история: люди веками писали на чем придется, и вдруг как черт из табакерки выныривает на свет божий белый бумажный лист.
Первопроходцами бумажного дела ученые считают арабов, которые еще в VIII веке после Рождества Христова научились получать ее из ветхого тряпья. К X веку она проникла в Египет и Северную Африку; говорят, что в Каире бумажных дел мастера населяли тогда целые кварталы. В XII столетии экзотический материал для письма просочился из Северной Африки в Испанию, где его вырабатывали сначала из хлопка, а потом стали делать из ветоши и старых канатов. Высоким качеством бумаги славились богатые города Валенсия и Толедо. Технология бумажного производства была весьма сложной и трудоемкой и включала не менее 30 операций – очистка и промывка тряпья, толчение его в деревянных корытах пестами и так далее. Затем пришел черед солнечной Италии, где бумагу научились делать уже в 1154 году, а центром ее производства стал город Фабриано: к началу XIV века там насчитывалось до 40 бумажных мельниц. Венеция также активно развивала бумажную промышленность, и со временем лучшие в Европе итальянские мастера значительно усовершенствовали неповоротливую и косную технологию, предложив уникальные ноу-хау.
На первых порах качество бумаги оставляло, как говорится, желать лучшего: она была рыхлой, непрочной и вдобавок имела сероватый или желтоватый оттенок. Однако прогресс не топтался на месте, а летел вскачь, не разбирая дороги, и уже к XIII веку на ломких бумажных листах появились зыбкие тени, просвечивающие изнутри. Это были первые водяные знаки. Дело в том, что каждая бумажная мельница имела свой собственный уникальный торговый знак – филигрань, который вышивался тончайшей проволокой на специальной металлической сетке, служившей формой для ручного отлива бумаги. Когда сетку с жидкой массой вынимали из бочки и встряхивали, на выпуклости оседало меньше волокон, и на готовом листе это место начинало просвечивать. Такой знак, незримо притаившийся в бумажной толще, замечательно просматривался на свет, и его было весьма трудно подделать. Изобретение в середине XV века печатного станка Иоганном Гутенбергом изрядно подхлестнуло бумажное производство, предъявив к нему новые требования. Бумага сделалась значительно глаже, ровней и прочней и вдобавок научилась хорошо впитывать краску. И в дальнейшем типографское дело и выделка бумаги дружно шагали рука об руку, по мере сил помогая друг другу. Во второй половине пятнадцатого века в Европе уже достаточно широко использовались металлические литеры, а к 1500 году книгопечатание распространилось на двенадцать европейских стран; суммарный тираж всех печатаных книг достиг к этому времени 40 тысяч.
