В августе 1941 года на самолетостроительном заводе компании Мицубиси и на других заводах города Нагоя возникли крупные забастовки. Саботаж был основной формой забастовок. Рабочие ломали и бросали детали самолетов, которые они сами сделали. Забастовка была прекращена после того, как часть требований рабочих была удовлетворена. Однако после этого много рабочих было арестовано.
В сентябре 1941 года 3 тысячи рабочих армейского арсенала в Кокура (всего в арсенале работали 60 тысяч человек) объявили забастовку, потребовав сокращения рабочего дня и улучшения условий труда.
Даже представители военного министерства вынуждены были признать, что рабочий день у рабочих этого арсенала был исключительно длинным, а производительность труда, вместо того чтобы повышаться, падала. Военные круги сделали вид, что они в отличие от капиталистов прислушиваются к справедливым требованиям бастующих, и эта забастовка обошлась без жертв.
В октябре 1941 года вспыхнула крупная забастовка в Иокогама, в центре тяжелой промышленности (район Цуруми). К забастовке рабочих присоединились также служащие. Против участников этой забастовки были приняты жесткие меры. По-видимому, многие участники забастовки были высланы из Японии или направлены на принудительные работы на строительство военных сооружений.
По мнению Кадзи Ватару, отраженному в книге Эндрю Росса «Япония на распутье», эти забастовки рабочих Японии в 1941 году имели особенно большое международное значение. Кадзи считал, что в то время японский империализм решал вопрос о том, какой же из двух путей ему избрать: или, обратившись на север, начинать войну против СССР, или – на юг и восток, начать войну против Англии и США. Он полагал, что японское правительство отказалось от войны против СССР, учитывая эти забастовки японского рабочего класса. Именно поэтому оно решило начать войну на Тихом океане, выдвинув демагогический лозунг освобождения народов Восточной Азии от гнета английского и американского империализма[118].
Таким образом, японский империализм в декабре 1941 года расширил агрессивную войну на Тихом океане. Начиная с марта следующего, 1942 года правительство на основании закона «О трудовой повинности» стало мобилизовывать на работу и различные отрасли промышленности мужчин и женщин от 12 до 70 лет, посылая их в самые отдаленные районы страны и заставляя работать любое время.
Народ Японии с трепетом ожидал решения своей судьбы, гадая о том, придет ли красная повестка, призывающая на военную службу, или белая повестка, мобилизующая на принудительные работы.
Получив эти белые повестки, многие несчастные кончали жизнь самоубийством.
Таковы были постановления японского империализма, изданные от имени императора. В результате осуществления этих постановлений японский полуфеодальный монополистический финансовый капитализм жирел от прибылей, получаемых ценой крови и пота народных.
Одни молодой рабочий из Кобэ, на иждивении которого были бабушка и две младшие сестры, получил белую повестку. Он знал, что на следующий день ему нужно будет, бросив старуху и девочек, уезжать. Тогда он написал письмо губернатору префектуры и пошел ночью вместе с членами семьи к железной дороге, где вся семья легла на рельсы и покончила жизнь самоубийством. Несколько тысяч рабочих Кобэ приняли участие в похоронах этого рабочего и его семьи. Несмотря на присутствие полиции, многие рабочие во время траурного митинга выражали свое возмущение и негодование и говорили о том, что таких печальных случаев немало и в других местах.
Первым проявлением протеста рабочего класса Японии после нападения на Пирл-Харбор была забастовка на судостроительной верфи компании Кавасаки в городе Кобэ весной 1942 года. Забастовка проходила под руководством коммунистов. Забастовщики выдвинули требование улучшения условий труда.
В обстановке жесточайших репрессий 1942 года, когда война, которую вел японский империализм, вступила, наконец, в решающую стадию, японский рабочий класс боролся против японского империализма и провел в этом году 268 забастовок, в которых участвовали 14373 человека.
В феврале 1943 года на заседании парламента министр внутренних дел с сожалением отметил, что коммунистическое движение в Японии еще не полностью подавлено. Это говорило о том, что Коммунистическая партия была единственной организацией японского народа, которая с самого начала боролась против захватнической войны японского империализма.
Так как в условиях императорской системы полиция полуфеодального японского империализма прибегала к самым коварным и жестоким способам подавления трудящихся, количество организованных рабочих Японии никогда не превышало 8 процентов.
Японские коммунисты требовали 8-часового рабочего дня, оплаты работы в воскресные дни, улучшения условий труда, свободы забастовок и пикетов, свободы слова, печати, союзов и организации. Эти требования весьма скромны для цивилизованной страны.
В условиях империалистической Японии – страны полуфеодального монополистического финансового капитализма – только члены Коммунистической партии Японии действительно боролись за демократию и мир.
Мало того, люди, не утратившие совести, пытавшиеся бороться за демократию и мир, преследовались японским империализмом как коммунисты.
В апреле 1943 года генерал-майор Насу, начальник Военного управления военного министерства, заявил, что необходимо бороться против идей и действий индивидуалистов и либералов, так как они проповедуют антивоенные идеи, которые отрывают народ от армии.
Весной 1943 года даже на съезде Ассоциации помощи трону был поднят вопрос о том, что все тяготы войны ложатся бременем только на плечи трудящихся классов, а капиталисты получают лишь огромные прибыли.
В условиях варварских репрессий военного времени рабочий класс Японии боролся не только с помощью забастовок (в 1943 году было 443 забастовки, в которых участвовали 16 694 человека), но использовал и другие способы борьбы.
Так как организаторы забастовок почти всегда подвергались репрессиям со стороны полиции, нужно было подумать о других способах борьбы. В это время стали устраивать организованные прогулы, которые были важнейшим после забастовок средством борьбы.
