— Михаил Юрьевич, у нас неприятное™.
— Наехали сотрудники отдела режима. Мол, на каком основании вы здесь? Кто разрешил занять эти кабинеты? Кто выдал пропуска? Про телефоны, ну и так далее!
— Ладно, не сейчас. Вечером встретимся, как всегда. Но до этого разберись.
— Разберусь.
13 апреля 1993 года, вторник, вечерМосква. Старая площадь. Администрация Президента.
6-й подъезд, седьмой этаж, кабинет 763
Еще раз перечитав текст, Орлов нажал в «Лексиконе» кнопку «Печать». Противно заскрежетал матричный принтер, медленно выпуская лист документа с бледными буквами: «Президенту Российской Федерации Б.Н. Ельцину. Об обязательной проверке…»
Эта записка явилась результатом самых первых ошарашивающих впечатлений, которые получил Андрей, оказавшись на ареопаге российской власти. Привыкший в советское время к тому, что среди людей, наделенных большими полномочиями, не могут оказаться банальные прохвосты, авантюристы и проходимцы, он столкнулся с поразительным обстоятельством. На втором году после августовского путча на работу в Администрацию Президента и Аппарат Правительства принимались люди без какой-либо существенной проверки. Система допуска к госсекретам, но существу, рухнула, и теперь ничто не мешало оказаться в высоких кабинетах тому, кого нельзя было подпускать туда на пушечный выстрел. Более того, всякая попытка хоть каким-либо образом «подсветить» кандидатуру человека, принимаемого на работу, воспринималась как рудимент «тоталитарного прошлого», как попытка «повернуть вспять ход истории», издевательство над «общечеловеческими ценностями» и «правами человека».
Еще до прихода Орлова в администрацию начальник Управления кадров Румянцев несколько раз пытался поставить вопрос о введении обязательной проверки кандидатов на работу, но всякий раз получал ожесточенный отпор: «Что вы, Дмитрий Дмитриевич, хотите возродить советские порядки? У нас не тридцать седьмой год, чтобы всех подозревать!» Андрей же, столкнувшись за последний месяц с многочисленными фактами проникновения людей с криминальными наклонностями в систему управления страной, сразу понял: без немедленного введения тотальной проверки решить ничего будет невозможно. Хочет этого новоявленная демократическая верхушка или нет.
СВИДЕТЕЛЬСТВО: «Однажды принесли мне кадровые документы на человека, которого собирались назначить начальником отдела одного из управлений администрации. Читая анкету, я обратил внимание на странную запись: „Родственников нет“. Правда, указывались данные бывшей жены, но все-таки было странным, что у этого человека вообще отсутствовали родственники. Я его пригласил на беседу, стал расспрашивать. А он в ответ: „Ничего не знаю, ничего не помню. Жил в интернате“. Очень странно! Я обратился в Министерство безопасности к Вахромцеву. Они через некоторое время сообщили мне, что, оказывается, у этого человека и родители живы, и семь родных братьев с сестрами в полном здравии, а с бывшей женой проживают трос его детей. Да притом все за границей! Румянцев сообщил начальнику управления, который рекомендовал этого человека, что мы, мол, возражаем против его назначения потому, что кандидат на высокую должность явно лгал… Правда, было непонятно, для чего он это делал.
Через несколько дней Филатов позвонил Румянцеву и в самых резких топах потребовал разобраться с теми, „кто насаждает 1937 год“! Оказывается, начальник управления написал докладную записку руководителю Администрации, в которой представил все в искаженном свете. Наше мнение проигнорировали и назначение состоялось. А через полгода этот начальник отдела попался на взятке и его с треском выгнали из Администрации Президента, а потом еще долго с пим судились» (Из воспоминаний П.В. Романенко, в 1992–1994 годах — начальника отдела Управления кадров Администрации Президента).
Сначала Орлов попытался обсудить свои намерения с коллегами в Министерстве безопасности, но там только махнули рукой. Дескать, бесполезное дело! «Ни Ельцин, ни его ближайшее окружение на это не пойдут, поскольку у них еще свежи в памяти попытки КГБ установить за ними контроль, а в день объявления чрезвычайного положения 19 августа 1991 года — всех интернировать!»
