– Может, вы неправильно меня поняли. Я этого не обещал.
Пол Джозеф видел, что Кевин ван дер Линден смотрит на все это отнюдь не с радостным видом.
– Фу! Он бытае-ется вернуть эту баству на бути язычества, так?
Пол был уверен, что никто не понял, что он сказал.
– Позвольте мне все уладить, – прошептал он Гивну.
Бабу улыбнулся:
– Присоединяйтесь к братству! – Он раскинул руки: – Будьте с нами.
Это приглашение заставило Пола Джозефа утратить дар речи. Его ошеломило, что вся деревня по-прежнему сидит так, будто их пастор вовсе и не появился. Некоторые даже не смотрели в его сторону, а смотрели на Бабу и парнишку рядом. Странный мальчик. С кудрями. В европейской одежде. В нем было нечто не поддающееся определению. Он явно был не из Удугу. Но что бы ни привело его сюда, причина не была доброй. Иначе почему Джозеф чувствовал, что ему хочется съежиться под его взглядом?
– Я настаиваю, чтобы вы это прекратили! – потребовал пастор.
Никто ему не ответил.
Всего несколько женщин дружески улыбались ему. Большинство смотрели или на деревья, или на Бабу, или на мальчика.
В конце концов старик встал, сунул руку под свое одеяние и вытащил сложенный листок.
– Кто этот джентльмен? – спросил он любезно, показав на Махфуру.
Раздраженный тем, что ему задают вопросы, вместо того чтобы подчиняться, Пол Джозеф покраснел и представил благородного Махфуру, Гивна и Стива Харриса.
– Стив, из американского консульства, Гивн, в смысле, Кевин – из фирмы, которая хочет помочь деревне, а мистер Махфуру – из правительства.
– А! – сказал Бабу и, уважительно приблизившись к Махфуру, протянул ему бумагу: – Будьте добры, сэр.
Благородный Махфуру развернул листок и прочитал.
– Что это? – спросил Пол Джозеф.
– Это кихали, – ответил Махфур.
– Чего-чего? – переспросил Гивн.
– Это документ, выданный CHAWATIATA, правительственной организацией, которая выдает лицензии местным лекарям. Культурный офис округа признал Бабу и наделил его полномочиями лечить.
– Если позволите закончить – лечить на законных основаниях, верно?
Махфуру с извиняющимся видом ответил Джозефу:
– Верно.
Появившийся Ватенде оперся на свою военную дубинку.
– Какая дата на этом кихали?
Махфуру посмотрел на бумагу:
– Прошлый месяц.
– Ну… ну, а у тебя-то, что ли, нету такой, Ватенде? – спросил Гивн. – Разве не ты тут босс?
Ватенде покачал головой и бросил взгляд на Бабу:
– Большинство лекарей не беспокоятся насчет кихали.
Потом, нахмурившись, взглянул на Махфуру:
– Это слишком дорого.
Почему, вопреки всякой логике, Танзания продолжает выдавать лицензии этим шарлатанам? Никакие доводы разума не убедили правительство запретить практиковать угангу.
Пол ощутил, что на него внимательно смотрит кудрявый мальчик. Собравшись с мужеством, он встретил этот взгляд и спросил:
– Кто он?
– Великий, явившийся издалека, – ответил Бабу.
Джозеф презрительно усмехнулся, хотя на самом деле в голове у него мелькнула смехотворная мысль о том, чтобы встать на колени и начать молиться.
– Значит, ты в ответе за это… за это язычество?
Мальчик ангельски улыбнулся:
– Да, надеюсь, что я к этому причастен.
Пола Джозефа вконец разгневало то, что ему противостоят с обезоруживающей улыбкой, когда его авторитет разлетается вдребезги.
– Кто ты? – вопросил пастор.
Женщина, сидевшая рядом с мальчиком, встала:
– Кто вы такие – вот что мне хотелось бы знать. Кто вы такие, чтобы приходить сюда и всех тревожить?
Джозеф нахмурился:
– Вы не из этой деревни. Вы американка!
– Да, а это мой сын. И я скажу вам спасибо, если вы будете говорить с ним уважительно!
Несколько человек протянули руки к Джессу и заговорили одновременно:
– Он Мунгу, пастор Джозеф! Это Мунгу!
– Bliksem en donder! [108]– выругался Гивн.
Пол Джозеф в ужасе вскричал:
– Бог? Вы говорите, что этот мальчик – бог?
Одна из женщин, которые сперва улыбались пастору, отвернулась от Пола Джозефа и возвысила голос в волнующей песне:
– Мунгу юй мвема, юй мвема, юй мвема!
Зения, стоя в стороне за деревом, заплакала. Песня была такой красивой. Разве может быть плохим тот, кто вдохновил такое пение?
Она наблюдала, как Пол в бешенстве зашагал прочь, как Кевин и Стив последовали за ним. Благородный Махфуру задержался и присоединился к пению.
Женщина понятия не имела, что только что произошло. Она была уверена лишь в одном: для Пола Джозефа это было поражением. Не очень хорошее начало для ее дороги в Белый дом… И, как она подозревала, для его планов насчет «Амер-кан».
Она вытерла глаза. Плакать было не в ее стиле.
Киломо поднял свое ведро для воды:
– Мы идти, мама Зения. Вода далеко.
Она нахмурилась:
– Насколько далеко?
– В ваших минутах тридцать, я думать, – ответил он.
– Боже! Туда и обратно?
– В одна сторона.
Он зашагал прочь, и Коко, покачиваясь, засеменила за ним.
Если Киломо и вправду наполнит это ведро, Зения не понимала, как он сможет протащить его так далеко. Вздохнув, она отправилась на поиски Пола Джозефа. Ему было еще рано сдаваться.
Пастор был крайне сердит, сконфужен и сбит с толку. Он сидел один в своей хижине, опустив голову на руки. Махфуру, Гивн и Стив предусмотрительно оставили его наедине с его позором.
Что случилось? Как этому противостоять? Почему его планы всегда идут прахом? Несколько месяцев отсутствия – и деревня не только вернулась к своим туземным религиозным верованиям, но и называет какого-то странного паренька богом. Неслыханно! Как их смогли так легко одурачить! Разве что… Он посмотрел на деревянный крест, который вы́резал один из жителей деревни. Грубый, но красивый крест. Разве что они никогда, с самого начала, не верили его словам, а лишь притворялись, будто приняли Библию, чтобы получать взамен хорошие вещи, которые привозили в миссию.
