Миранда уснула таким глубоким сном, что я не стал ее будить, а послонялся по дворцу, прислушиваясь к рассказам и сплетням о магии и колдовстве. Двое конюших и старая прачка погибли во время пожара. Еще одно тело обгорело так сильно, что невозможно было разобрать, мужчина это или женщина. Я прошел мимо кухни, где Томмазо резал хлеб. Ему тоже удалось спастись. Увидев меня, он открыл было рот, но тут же осекся, поскольку кругом были слуги. Догнав меня в коридоре, Томмазо шепнул:
— Уго! Мне надо поговорить с тобой.
Я не остановился и не стал его слушать. Меня не интересовало то, что он мог мне сказать.
Позже тем же днем Витторе посоветовал герцогу не пытать больше Пьеро.
— Он просто не знает, как лечить подагру герцога и другие его болячки, — прокомментировал это неожиданное событие Чекки.
Говорят, Пьеро, с окровавленными пальцами и выдранными на правой руке ногтями, что-то бормоча, как юродивый, бухнулся перед Витторе на колени, поцеловал край его одежды и поклялся хранить ему верность.
Мне хотелось немедленно, раз и навсегда, убедить Миранду, что Витторе — подлец и негодяй, но, как выяснилось, она забыла все, что происходило той ночью! Она ничего не помнила. Niente. Моя дочь глядела на меня круглыми расширенными зрачками так, словно видела впервые. Потом куснула нижнюю губку и пожаловалась на металлический привкус во рту. Я налил в таз воды и помыл ей лицо.
— Чем это так воняет? — спросила она. Боже, до чего она все-таки юна и невинна!
— Ничем. Не бери в голову.
— Что это за запах? — раздраженно спросила она еще раз и, оттолкнув мою руку, подошла к окну.
— В конюшне был пожар. Несколько лошадей…
Миранда застыла на месте как вкопанная. Очевидно, в ней пробудились воспоминания. Она бросила на меня злобный взгляд.
— Витторе? Я должна…
— Миранда!
Она отпрянула от меня.
— Он жив? Я должна его видеть!
Я догнал ее у двери.
— Забудь о нем!
Миранда резко повернулась.
— Он мертв?
Боже праведный! Ну в точности как мой папаша! Миранда набросилась на меня с кулаками.
— Ненавижу тебя! — кричала она. — Ненавижу!
— Витторе на тебя наплевать! — крикнул я в ответ.
— Значит, он жив? — Увидев мое лицо, она рассмеялась. — Он жив!
— Он тебя продал! — сказал я, схватив ее за руки. Она не поняла. — Он сказал, что ты будешь превосходной женой для Федерико!
Кто поймет сердце женщины? В книге Кастильоне «Придворный», которую Септивий порой читал герцогу, идеальная дама изящна, образованна, благоразумна, благородна, добродетельна, красива, талантлива и не склонна к сплетням. Potta! О ком они пишут? Неужели о женщинах из плоти и крови? Работали ли эти женщины на поле, как вкалывала Элизабетта до самых родов? Видел ли кто-нибудь из придворных такое потрясающее зрелище, когда нагая женщина весело делает колесо, как Агнес? Обладала ли хоть одна из их женщин такой храбростью, как Елена, или такой силой воли, как Миранда? Нет, они жили в другом мире.
Весь день напролет Миранда изучала в зеркале свои волосы. Они всегда были ее гордостью, но из-за пожара кончики стали неровными, а там, где в голову попали угольки, просвечивали маленькие проплешины. Что-то надо было делать, однако я боялся давать ей советы, чтобы она не взъярилась еще больше. В конце концов, не выдержав, я сказал:
— Может, тебе надеть парик? Или шарф, как носила Бьянка…
Словно желая заставить меня замолчать, Миранда взяла нож и, как одержимая, начала резать волосы. Я бросился к ней, и после короткой борьбы она отдала мне нож.
— Ты с ума сошла? — крикнул я. — Ты же должна сегодня вечером сидеть рядом с Федерико!
Миранду это, казалось, совсем не волновало. Улыбнувшись мне, как неразумному дитяти, она попросила:
— Сходи к Лавинии и Беатриче и быстренько попроси их ко мне прийти.
Это были самые закадычные ее подружки, и, узнав, что происходит, они тут же прибежали к Миранде. Увидев ее голову, девушки пришли в ужас, однако Миранда весело заявила, что пыталась постричься сама, но у нее не вышло и ей нужна их помощь. Подружки с удовольствием, прыская со смеху, остригли ей волосы, оставив лишь один длинный завиток, который свисал ей на глаза. Потом напудрили ей лицо и накрасили губы. Миранда осторожно попыталась выведать, знают ли они, что она принимала участие в шабаше. Оказалось, девушки понятия об этом не имели. Беатриче одолжила ей шикарное голубое платье с вышитыми на рукавах разноцветными птичками. У Изабеллы Миранда позаимствовала ожерелье, и, когда она застегнула его, я подумал, что во всей Италии не найдется мужчины, который не хотел бы положить свою голову на эту грудь.
В самый разгар приготовлений в дверях появился Томмазо.
— Ты постриглась! — воскликнул он, не в силах скрыть изумления.
Миранда обернулась к нему.
— Тебе не нравится?
— Нет. То есть, да… Просто непривычно, — запинаясь, промямлил он.
— А как тебе мое платье?
Миранда встала и повернулась кругом. Томмазо, залившись краской, сказал, что никогда не видел ничего прекраснее. Но Миранда не унималась.
— А мои туфельки?
И под смешки подруг она протянула к нему ступню, открыв взору изящную щиколотку. Испугавшись, как бы бедный парень не хлопнулся в обморок, я спросил его, зачем он пришел.
— Луиджи просил узнать, не желает ли Миранда отведать сегодня вечером какие-то особые блюда.
— Mangiabianco[55], — без запинки выпалила Миранда.
— Слишком мало времени, — ответил Томмазо.
— Да? — Она нахмурилась. — Ну, тогда… телятину…
Он кивнул.
— С солью и фенхелем?
— Да, — отозвалась Миранда.
— А также с майораном, петрушкой и травами! — рассмеялась Лавиния.
— Точно! — с восторгом подхватила Миранда, захлопав в ладоши.
— Причем в виде рулета на шампуре! — добавила Беатриче.
Томмазо стоял посреди комнаты, глядя в пол.
— А на десерт? — спросил он.
Миранда подняла голову, выгнув длинную белую шею.
— Пирог с сыром. И тонко нарезанную копченую ветчину с фигами.
— А ветчину запечь в пирог?
— Нет, — презрительно фыркнула Миранда. — Ветчину подать до пирога!
Томмазо снова кивнул и пошел было к двери, но тут Миранда добавила:
— С дыней.
Томмазо остановился.
— С дыней?
