– Теперь пойдем, пора.
О, она была готова идти с ним куда угодно, позабыв обо всем на свете! Едва дыша, Микаэла, как сомнамбула, двинулась к воротам. Как только лэрд и молодая женщина приблизились, решетчатая дверца широко распахнулась, и из нее вышел стражник.
– Отличный выдался вечерок для прогулки, сэр! – нахально осклабился он, бросив на даншенского лэрда многозначительный взгляд.
– Что правда, то правда, – кивнул ему горец, пропуская вперед Микаэлу. Она споткнулась о высокий порог, и Дайрмид придержал ее под локоть. – Осторожно, дорогая, не упадите!
– Бедная леди устала, – с двусмысленной улыбочкой заметил стражник. – Ее надо поскорее уложить в постель!
Микаэла обернулась, чтобы отчитать наглеца, но Дайрмид быстро поцеловал ее в губы, не дав сказать ни слова.
– Идите, идите, дорогая! Пусть бедный малый болтает что ему вздумается.
Они свернули в темный коридор, и необходимость прикидываться влюбленной парочкой, казалось, отпала. Однако Дайрмид вдруг снова притянул Микаэлу к себе и впился губами в ее рот. Горячая волна желания побежала по ее телу, заставив забыть обо всем на свете. Для нее существовали сейчас только его губы и руки; их тела слились в объятии, словно были половинками одного целого.
– Милостивый боже! – выдохнул Дайрмид, на мгновение оторвавшись от нее, и тут же снова жадно припал к ее губам, словно никак не мог насытиться. – Ах, Микаэла, что ты со мной делаешь!
Микаэла негромко застонала и обхватила его шею руками, а Дайрмид начал покрывать поцелуями ее лицо с такой жадной страстью, что она поняла: он тоже в плену у колдовства. И ей не хотелось, чтобы чары развеялись, не хотелось думать о том, к чему это приведет. Она знала: голос разума разрушит чудесную радость, переполнявшую ее грудь…
Дайрмид взял ее за руку и быстро повел к лестнице. Возле двери в ее спальню он повернул Микаэлу к себе, взял в ладони ее лицо и снова поцеловал. Им уже не нужно было обманывать стражника, и Микаэла знала, что их обоих захватила страсть, которая с каждым мгновением росла и которой невозможно было противостоять. Она прислонилась спиной к толстой дубовой двери и страстно ответила на поцелуй.
Через несколько мгновений Дайрмид оторвался от ее губ и прижался щекой к ее щеке.
– Что мы делаем?! – прошептал он сокрушенно. – Я не думаю, что…
– И правильно делаешь! – ответила она тоже шепотом, запуская пальцы в его волосы. – Не думай ни о чем и ничего не говори, а лучше люби меня, если хочешь!
– О, Микейла! – простонал он и, схватив ее в объятия, начал исступленно целовать.
Чувствуя, что пол уходит у нее из-под ног, Микаэла снова обвила его шею руками и жадно отвечала на поцелуи. С каждым мгновением сердце ее билось все сильнее. Когда напряжение стало невыносимым, Дайрмид поспешно открыл дверь, втолкнул внутрь Микаэлу и сам вошел следом.
Они оказались в темноте – лишь слабые отблески догоравшего в камине огня освещали спальню. Микаэла не различала лица Дайрмида, но чувствовала, что он на нее смотрит. Дрожа от пережитого волнения и страсти, она прижалась спиной к стене, а Дайрмид уперся в стену руками по обеим сторонам от ее головы и наклонился к ней так, что их лбы соприкоснулись. Она привстала на цыпочки и потянулась к нему, ожидая поцелуя, но Дайрмид только смотрел на нее.
– Господи, ты даже не представляешь, как я хочу тебя! – проговорил он вполголоса. – Меня словно огонь жжет изнутри! Но мы не можем…
У Микаэлы перехватило дыхание.
– Милый, мы можем, можем! – пробормотала она, забыв обо всем на свете, и сама поцеловала его.
Дайрмид глухо застонал, его язык скользнул ей в рот. Он прижал ее к себе так крепко, что Микаэла с замиранием сердца ощутила его напрягшуюся плоть. Непослушными пальцами Дайрмид расстегнул ее плащ, отбросил его в сторону и обхватил ладонями грудь, вздымавшуюся под шелком ночной рубашки. Когда его пальцы коснулись выпуклостей сосков, Микаэла задрожала, а он оторвался от ее губ и стал целовать в шею. Его горячие губы опускались все ниже, пока она не почувствовала, как они обхватили ее сосок.
Застонав от наслаждения, Микаэла выгнулась дугой и запустила пальцы в его густые волосы, показавшиеся ей мягкими, как шелк. Потом она провела ладонями по заросшим щетиной щекам Дайрмида, по его шее и наконец погладила мускулистую грудь, нащупав плоский сосок.
Дайрмид вдруг замер, прижимаясь к ней всем телом, и Микаэла почувствовала, что между ними словно пробежала искра. Их охватила простая и грубая плотская страсть, неподвластная ни разуму, ни времени, и молодая женщина целиком отдалась этому восхитительному чувству.
Руки Дайрмида легли ей на бедра, скользнули ниже, приподняли рубашку. Ощутив их прикосновение к обнаженной коже, Микаэла негромко вскрикнула, по ее телу разлился сладостный огонь; тая от страсти, она нащупала под шерстяной тканью тугую возбужденную плоть Дайрмида и сжала ее обеими руками. Дайрмид как будто только этого и ждал. Его дыхание стало сразу тяжелым, прерывистым; обхватив Микаэлу за бедра, он приподнял ее, складки его пледа раздвинулись, и их обнаженные тела соприкоснулись. Почувствовав властное касание мужской плоти, Микаэла ахнула и тотчас обвила ногами торс Дайрмида, вся открылась ему навстречу. Он издал глубокий горловой стон, полный нескрываемой муки, и одним сильным ударом вошел в нее.
Если до этого Дайрмид изо всех сил пытался подавить неистовую страсть своей изголодавшейся по женщине плоти, то теперь было поздно – он оказался целиком в ее власти. Почувствовав это, Микаэла затрепетала от восторга и с упоением отдалась все ускорявшемуся ритму его движений. Очень скоро она содрогнулась от пронзившего все тело наслаждения, и словно в ответ на это содрогнулся Дайрмид. Не говоря ни слова, он поставил ее на пол, одернул рубашку. Ноги у Микаэлы задрожали, и, чтобы не упасть, она не разжала рук, обнимавших его мускулистую шею.
– Милостивый боже, что мы наделали?! – пробормотал он с тяжелым вздохом и несколько мгновений с болью вглядывался в глаза Микаэлы. – Прости меня, милая! Я должен был сдержаться, но не смог – это было выше моих сил…
Она приложила палец к его губам:
– Не надо, не извиняйся! Я тоже не могла сдержаться, поэтому мы виноваты оба. И я ни о чем не жалею.
Дайрмид с нежностью провел большим пальцем по ее щеке, и по телу Микаэлы снова пробежала легкая дрожь – слабый отголосок бурной страсти, пережитой несколько минут назад.
– Но все-таки я не имел права так поступать, и видит бог, это больше не повторится. Клянусь тебе.
Он резко отодвинулся, сердце молодой женщины сжалось от боли. Как она могла забыть, что он женат?! Их любовь была обречена с самого начала, и Дайрмид это прекрасно знал. Неужели его плотское влечение к ней оказалось таким сильным?
– Я все понимаю, – прошептала Микаэла, стараясь не встречаться с ним взглядом. – Вами овладела похоть, но порыв прошел… Я позволила себе забыться – простите меня.
