— Не нужно, — возразил Пайпер. — Я не думаю, что они будут отвечать. Мы только обнаружим себя, и тем самым лишимся всех преимуществ внезапного нападения. Все — вперед! — приказал он. — Отец, — спросил, заходя в дом. — Как мои солдаты, доволен?
— Еще как доволен, господин офицер, — старик поклонился. — В доме тепло, еды оставили мне столько, до конца войны хватит.
— Ну, не тужи, отец, — Пайпер обнял старика и похлопал его по спине. — Сейчас горя много везде. Да и в прошлую войну было немало. Крепись. Завтра-послезавтра сюда наши тыловики придут, я специально дам знать, чтоб о тебе позаботились.
— Спасибо, спасибо, господин офицер, — старик снова поклонился. — Как имя-то твое? Звания у вас, кто вот в мундирах таких, с двумя буковками «с», уж больно мудреные, не для моей памяти уже, мне все равно не запомнить. А имя помнить буду. И в церкви свечку поставлю, чтоб жив остался.
— Не надо, отец, — Пайпер заметно разволновался. — И так вывезет, я счастливый. Фрау Ким, — он повернулся к Маренн. — Прошу на бронетранспортер. Выступаем.
Он вышел.
— Так как имя его? — спросил у Маренн старик. — Постеснялся сказать, я понял. Настоящий командир, себе славы не ищет, даже самой малой.
— Полковник Йохан Пайпер, — ответила она. — Поставьте за него свечку, месье Поль, не пожалейте. За всех нас поставьте. Скоро ваша молитва ох как всем нам пригодится.
— У меня Господь недалеко, мы с Ним соседи, можно сказать, — старик снова блекло улыбнулся. — Вон в монастырь сходи, и дело сделано. Так что я вас не забуду. Помнить буду, пока жив, как бы война ни кончилась. И ты обо мне помни, девочка. Об Эмиле моем.
— Конечно, месье Мартен, — Маренн еще раз обняла старика. — Как же забыть-то, месье Мартен. Все — в сердце.
На улице загудели танки.
— Ну иди, иди, — старик подтолкнул ее. — Ждут они.
Маренн шагнула за порог. Не выдержав, еще раз обернулась. «Марианна Первой мировой» на выцветшей газетной фотографии смотрела со стены, как бы провожая. Молодые лица летчиков, которых давно уже нет в живых, — рядом. И согбенный седой старик, опирающийся на палку, отец одного из них, машет ей рукой, а сам плачет. Она прижала руки к лицу, слезы покатились из глаз.
— Фрау Ким, — Раух взял ее под руку. — Идем, идем.
— Я… — всхлипнула она.
— Я все понимаю, — он погладил ее по волосам. — Но надо идти. Надо.
Танки и бронетранспортеры двинулись по улице вниз. Вскочив на броню, Маренн обернулась, старик стоял на пороге дома и махал им рукой. Она смотрела на него, пока он, его дом и сад не скрылись из виду. Потом села, прислонившись щекой к плечу Рауха.
— Человек не меняется, — прошептала она. — Все, что с ним было прежде, живет в нем, и порой, когда неожиданно сталкиваешься с тем, что прошло безнадежно, чувствуешь такую же боль, как и раньше, когда все происходило. И она не притупляется с годами.
Раух промолчал, да и что он мог ей ответить, только теснее прижал к себе. Колонна Пайпера вышла из Бержевиля, спустя десять минут передовые танки приблизились к роще. Все ожидали, что американцы откроют огонь. Но их встретило полное молчание и тишина.
— Может, их там все-таки нет? — спросил Цилле. — Не могут же они спать в тылу у немецкой дивизии, не выставив даже дозора.
— Нет, они не спят, — уверенно ответил Пайпер. — Они выжидают. Ведь если бы не старик в Бержевиле, который сказал нам, что они скрылись в роще, мы вообще могли бы ничего не знать об их существовании. Просто с ходу махнуть в город и напороться на них. Конечно, они не принимают нас за американцев, они поняли, что мы СС, но либо выжидают, когда мы подойдем совсем близко, чтобы бить наверняка, либо вообще надеются, что мы проскочим, их не заметив.
— Впереди «шерманы»! — прокричал Крамер.
— Вот они! — Пайпер стукнул кулаком по броне. — Я так и знал, выползли, чтобы взять нас тепленькими. Открыть огонь!
Послышались первые выстрелы, замелькали вспышки. Стало заметно светлее. Теперь и Маренн разглядела американцев. Их танков было много. «Шерманы» выстроились на серой равнине. Против них ползли «пантеры» и «королевские тигры». Всего танков на равнине собралось не менее ста пятидесяти штук.
— Ничего себе, — Цилле присвистнул. — Это еще одно Курское побоище, никак не меньше. Надо же, какая силища застряла у нас в тылу.
— Да, если бы не старик, они бы застали нас врасплох и могли бы легко всех уничтожить, — кивнул Пайпер. — Старик нас предупредил и спас. Но, судя по всему, мы застрянем здесь надолго. Пехоте залечь, носа пока не показывать, — приказал он. — Да, авиация нам бы и в самом деле не помешала. Но теперь уже поздно, своих покалечит.
Маренн спрыгнула с брони и упала в снег. Наступало утро. Вокруг стоял оглушительный лязг, гул. Танки ползли друг на друга, изрыгая огонь. Над всей равниной клочьями плавал дым. Нельзя было разобрать, где «шерманы», где «пантеры». Все перепуталось в яростной схватке. Танки в упор били друг друга, отползая в сторону и вновь устремляясь вперед.
— Похоже, пехоты действительно нет, только танки! — услышала она голос Рауха.
— Франц! — прокричал Пайпер артиллеристу. — Пушки выдвигай вперед! На прямую наводку, вплотную к танкам!
Автомашины с легкими пушками на прицепе выдвинулись вперед. Одна вспыхнула, подбитая снарядом. К пушке подскочило человек пятнадцать артиллеристов и пехотинцев и покатили ее вперед. Вслед за автомашинами поползли тягачи, они тащили тяжелые орудия. Пушки разворачивались, но ни одна не стреляла.
— В чем дел, Франц? — кричал Пайпер.
— Ничего не видно, — отвечал тот, — наши и их все перепутались.
— Понял, черт! Сейчас сделаем!
В разных концах поля полыхали разбитые танки, но по большей части это были «шерманы». Бой кипел на одном месте, не перемещаясь ни назад ни вперед.
— Дайте мне Печке и Вестернхагена! — приказал Пайпер связисту. — Держитесь ближе друг к другу, — кричал он командиру «пантер» и командиру «королевских тигров», — не отрывайтесь! Бейте сосредоточенным ударом! Хайнц, оттяни головные машины назад, назад оттяни! Артиллерии мешаешь. Франц не может стрелять. Назад, назад! Сейчас даем огневой удар. Шевелитесь там! Потом — вперед!
— Смотри там, на фланге, — Скорцени тронул Пайпера за рукав, когда тот вернул трубку связисту. — Пустое пространство. Пологий скат, а через пару километров переходит в высоту. Если вырваться туда, у них тыл окажется под ударом. Это может все быстро решить.
— Где? Покажи, — Пайпер взглянул в бинокль в направлении, которое указывал Скорцени. — Можно пустить туда «пантеры» Криста, которые у меня в резерве. А это что за явление? — его голос помрачнел. — Это явно не тучка. Взгляни, — он передал бинокль.
Действительно, далекий заснеженный гребень высоты разом почернел. Что-то широкое надвинулось на него и на мгновение закрыло горизонт. Отто смотрел и не мог понять, что это — свет еще был слабый, к тому же от лощины поднимался туман. Черная стена двигалась к ним, и довольно быстро. Пока они рассматривали ее, она преодолела не меньше километра.
