И вот они уже шлепнулись в густую траву и покатились кувырком среди полевых цветов.
Против всех ожиданий Бен все-таки оказался дома. Чувство огромной благодарности переполнило его.
— Закрой глаза, Бен, — попросила Янтарка. — И не открывай, пока я не скажу, хорошо?
Он хотел было спросить «почему?», но лишь проворчал что-то неразборчивое и закрыл глаза.
— А теперь, — сказала Янтарка, — посмотрим, получится ли у меня все как надо.
Она наклонилась и погладила его по голове и спинке, а потом отступила на несколько шагов. Бен сидел на земле, купаясь в теплых солнечных лучах. Вдалеке хлопнула дверь машины — сосед собирался на работу; с полей, что через улицу, донеслась песнь жаворонка.
— Бен, — серьезно сказала Янтарка, — я хочу понять, что это такое — быть человеком.
На этот раз никакой боли Бен не почувствовал. Единственно — что, когда у тебя стремительно усыхают четыре лишние ноги, ощущение бывает довольно странное.
Верхняя пара ног превратилась в руки. Он начал расти — и все рос и рос, правда, пока еще стоя на четвереньках, а потом встал на ноги.
Бен стоял неподвижно, ежась от солнечного тепла и наслаждаясь ощущением собственного тела и прохладного утреннего ветра, обдувающего лицо и руки. Он почти позабыл, как оно бывает, — такого не знают ни мыши, покрытые мехом, ни тем более клещи, покрытые… чем там они покрыты? А, хитиновым панцирем.
— Можешь открыть глаза, — объявила Янтарка.
Бен открыл. Взгляд его был устремлен вниз, на землю. И на этой земле стояли босые ноги молоденькой женщины. На ней было простое ситцевое платье, чей узор словно был списан прямо с ландшафта двора, — трава, лютики и ромашки, куриная слепота и душистый табак.
А потом он посмотрел ей в лицо, и у него перехватило дух. Перед ним стояла самая красивая девушка на свете. Волосы у нее были странного серо-каштанового — мышиного, понял он, — цвета, а глаза сверкали, как черные искры.
— Янтарка?! — не веря себе воскликнул Бен.
Она кивнула.
— У нас осталось мало магии. Надолго этого не хватит. Но, думаю, когда у нас будет достаточно силы, я смогу пожелать, чтобы ты был человеком, при условии, что и я им буду.
— Ого, — только и мог сказать Бен.
«А в виде мыши она была такой же красивой?»
Сердце Бена знало ответ. Разумеется, «да». Тысячу раз «да». Поэтому он и выбрал в зоомагазине именно ее.
«Но что же теперь? Что мне с ней делать? И где она будет жить?»
Воображение уже рисовало ему, как она будет жить в лесу, что за домом, словно дикий зверек, — где-нибудь неподалеку от Бушмейстеровой норы.
«Нет, так нельзя. Она же теперь человек, ей нужен дом. И она должна ходить в школу».
А воображение тем временем уже разыгралось не на шутку, подсовывая картинки одна другой краше: Янтарка живет у него на чердаке, куда мама с папой никогда не заходят. Она могла бы добывать себе пропитание магией, и они могли бы везде путешествовать вместе, неся свободу угнетенным мышам всего мира.
И пока Бен стоял, воображая, что сулит ему будущее, он вдруг снова начал уменьшаться. И доуменьшался… до размеров мыши.
Где-то неподалеку взвыла кошка.
Еще неделю назад Бен не обратил бы на этот звук ни малейшего внимания, но сейчас он едва не выпрыгнул из собственной шкуры. Обернувшись, он узрел черные пятна на белом фоне, неоспоримо свидетельствовавшие о приближении Домино.
Кошка неслась к ним в жуткой панике, испуская дикие вопли; ее преследовал отряд в полдюжины мышей и полевок, вооруженных иглами.
Перед глазами Бена всплыл газетный заголовок: «Мыши Орегона вооружаются».
— Кажется, мы уже изменили мир, — сказала Янтарка. — Может быть, куда больше, чем могли предполагать. Может быть, именно это я должна была сделать — научить мышей мира, как им самим освободить себя.
Ее черные глазки весело поблескивали среди золотистого меха.
Бен обратил взгляд в сторону дома. Каково это было бы — оказаться сейчас дома?
Тут он заметил какую-то черную кучу, вывалившуюся из неплотно прикрытой двери гаража. О нет! Это были мухи. Целая куча дохлых мух.
А ведь паук говорил ему, что ставки на то, что он выберется из зоомагазина живым, были один против миллиона!
Миллион навозных мух! Судя по всему, паук Пак уже получил свой выигрыш.
— Да, мы совершенно определенно изменили мир, — сказал он, качая головой.
Теперь этих мух придется выгребать из гаража лопатой. А уж эту задачу ему взваливать на себя ну совершенно не хотелось. Даже если это означало, что убирать придется маме.
Бен повернулся спиной к дому, и они с Янтаркой запрыгали к полевочьей норе, делая это по всем правилам — прыгни, остановись, оглядись; прыгни, остановись, оглядись.
«Как же это здорово — снова быть мышью!» — подумал Бен.
