— А твоя жизнь?
— Наименьшая из моих забот.
Николас добрел до кресла и устало опустился в него.
— Конечно, я дам тебе рясу. И буду молиться, чтобы для тебя все хорошо закончилось.
Криспин сердито посмотрел на огонь.
— Хуже уже не будет.
Мужчины обернулись на стук. Криспин без напоминания снова метнулся за штору, но когда услышал виноватое бормотание Джека Такера, то немедленно вышел из укрытия.
— Джек! Я рад тебя видеть.
— О, мастер Криспин! А я-то как рад, что вы живы! Я поначалу не поверил Ленни. Что вы тут делаете? Вы же не собираетесь стать монахом, нет, сэр? Не настолько же все плохо, ведь правда?
Аббат расправил плечи.
— Юноша…
— Ой! Прошу меня простить, милорд. — Он поклонился аббату и перекрестился, а затем быстро снова повернулся к Криспину. — Мастер Криспин, я к вашим услугам, сэр. Что прикажете мне сделать?
— Ты поможешь мне пробраться во дворец.
Джек посмотрел на аббата.
— Он сумасшедший. Сколько раз я это говорил? Он спятил.
— Джек, я, может, и упрямый, но не сумасшедший. Расскажи мне о французах. Где они?
Джек запустил пальцы в податливую гриву рыжих волос.
— Я проследил за ними до дворца.
— Не знаешь, Венец при них?
— Не знаю. Но они несли что-то ценное. По крайней мере они очень бережно с этим обращались.
Криспин тяжело сел в кресло, свесил руки.
— Я понимаю, сэр. Мастер Гилберт и мистрис Элеонора. Но неужели шерифа не удастся уговорить? Неужели он не поймет, что у вас не было выбора в этом деле?
Криспин поник головой.
— Не знаю, Джек. Я сам жаждал обладать Венцом. Как я могу обвинять шерифа в том же грехе?
— Тогда, если вы снова идете во дворец, я иду с вами. И давайте побыстрее, пока я не передумал.
В черной рясе с капюшоном Криспин поспешно переходил улочку, направляясь к Вестминстерскому дворцу. Джека тоже одели монахом, несмотря на его бурные возражения.
— Не по душе мне это, — в тысячный раз бубнил Джек. — Это кощунство, вот что это такое.
— Успокойся. Это единственный способ проникнуть во дворец. Ты хочешь, чтобы тебя арестовали?
— Нет, но что мы будем делать, когда туда попадем?
— Ты найдешь Майлза, а я — французских курьеров.
— О, только и всего-то. И как я, по-вашему, найду капитана лучников?
— Спросишь.
— Чтоб меня схватили?
— Тебя же никто не знает, ты забыл? Они меня ищут.
Джек потянул себя за пояс и выпрямился.
— А ведь верно. Все поменялось, да? В кои-то веки гоняются не за мной.
— Да. Такого в твоей жизни, полагаю, еще не было.
Они дошли до ворот, и оба умолкли. Со времени последнего визита сюда Криспина — менее суток назад — стражу удвоили.
Криспин приблизился к воротам с опущенной головой, благословил подошедшего к нему солдата.
— Брат мой, — нараспев начал Криспин, — господин аббат Вестминстерский направил нас во дворец, дабы оказать помощь по мере наших сил.
Стражник окинул их взглядом и без дальнейших вопросов позволил войти.
Слишком уж легко получилось. Криспин оглянулся, но стражник остался на месте. Дворец казался пугающе тихим — ни обычного шума веселья и разговоров, ни грубого хохота и пьяного бахвальства. Такое впечатление, что все расползлись по своим углам в ожидании надвигающейся бури.
— А здесь тихо, — заметил Джек.
— Да, и я о том же подумал. Давай-ка займись своим делом, Джек.
— Где мы снова встретимся? «На небесах?»
— Когда все закончится, то аббатство будет, по-моему, самым безопасным местом. Ну, ступай.
Джек неуверенно кивнул, и Криспин остановил мальчика, тронув за руку.
— Удачи, Джек.
— Да благословит вас Господь, сэр.
Криспин смотрел, как Джек в монашеском одеянии легким шагом идет по проходу и исчезает за углом.
— Итак, будь я французский курьер, который вернул утерянную вещь, куда бы я пошел?
Криспин улыбнулся. К французскому послу, естественно.
Он окинул взглядом проход. Высокопоставленных иностранцев размещали в домах, стоявших вдоль Темзы. Во всяком случае, так было во времена Криспина. Он опустил пониже капюшон, затеняя лицо, и пошел по проходу.
Криспин обернулся, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, свернул за угол и едва не врезался в целую компанию. Они говорили по-французски, обозвали его вполголоса ослом, а вслух извинились. Криспин поднял глаза и увидел двух французов-курьеров — Лорана и Готье, а с ними другого мужчину, постарше, в длинном гауне[23], с длинной седой бородой. Французский посол. Он хлопотал над сумкой, висевшей у Лорана на плече.
Рядом стояли два стражника, невозмутимые лица которых почти скрывались под шлемами с койфами[24].
Мужчина, которого Криспин принял за французского посла, повернулся к Криспину и сказал по-французски:
— Приносим наши извинения, брат. Но кажется, эта встреча — благоприятный для нас поворот колеса фортуны. Нам нужно, чтобы вы благословили одно счастливое событие.
— Конечно, — ответил Криспин, изменив голос.
Однако, не позволив Криспину «благословить» их и пробормотать что-нибудь по-латыни, посол сказал:
— Идемте. Нас ждет король.
Компания двинулась вперед, но Криспин замешкался.
Один из стражников обернулся.
— Ну? Идем же, брат.
Криспин посмотрел на удалявшиеся спины курьеров, посла и стражи и поднял глаза к небесам.
Путь этот был знаком Криспину — они направлялись в большой зал. «Ричард будет там, и я, без сомнения, попаду из огня да в полымя. Надеюсь, не слишком перепачкаю кровью рясу, которой снабдил меня аббат Николас».
Когда они дошли до арочного входа, Криспин по звукам голосов понял, что в большом зале присутствует далеко не один Ричард. Там собрались множество придворных, включая ближайших советников юного монарха, королеву и Ланкастера. Среди прохаживающихся по залу рыцарей и придворных стоял шериф, у ног его красовался реликварий. По хмурому виду Уинкома Криспин понял, что шериф ничуть не рад. В любом случае церемония докажет, что Криспин его не обманул. По крайней мере пока.
