— Жестокости? — Его обезображенная бровь насмешливо поднялась. — Разве это жестоко — предоставить ребенку жить в доме родного отца? Уильям, безусловно, снова женится. Вот пусть его новая жена и растит младенца.
Взгляд у него был суровым, словно он запрещал Лиллиане отвечать.
Но Лиллиана не позволила себе дрогнуть и ответила на его подозрительный взгляд честным заявлением:
— Это было бы жестоко по отношению ко мне.
— Объясни почему, — потребовал он. Но не ушел.
— Я не могу объяснить это точно, — призналась Лиллиана. — Но только… когда я держала ее на руках… — Она умоляюще взглянула на него.
Корбетт всмотрелся ей в лицо, положил руки к ней на плечи и притянул к себе.
— У тебя просто доброе сердце, Лилли. Естественно, что тебе хочется качать ребенка на руках. Но, с Божьей помощью, скоро мы обзаведемся своим. Удовольствуйся этим.
— Но у нее нет матери! — вскричала Лиллиана. — Я ни о чем тебя не просила раньше. Никогда не просила!
— Это не так. Ты просила, чтобы я отпустил тебя на свободу… той ночью в хижине. Или, точнее, ты требовала этого.
Лиллиана помрачнела и опустила голову.
— Прошу тебя, Корбетт, оставь мне этого ребенка. Я просто не в силах объяснить, почему она так затронула мое сердце. Я боюсь за нее. Родному отцу она не нужна, а мне нужна. Если ты ничего больше не даешь мне — пожалуйста, дай мне эту девочку.
— Я дал тебе кольцо, а ты…
— Оно со мной, — перебила она, поднимая руку с тяжелым ободком из серебра и веридиана на пальце. — Видишь?
Корбетт молча смотрел на кольцо. Наконец он снова перевел на Лиллиану угрюмый взгляд. Она понимала что ее просьба сильно обеспокоила его, но надеялась: может быть, он еще согласится.
— Пожалуйста, Корбетт, — умоляла она. — Я знаю, мне еще нужно искупить много провинностей…
— А ты собираешься их искупить?
Лиллиана медленно опустила голову.
— Я буду хорошей хозяйкой для Оррика, если ты мне это позволишь… и хорошей женой для тебя.
Корбетт плотно сжал губы и отвернулся. Он обвел взглядом опустевшую залу и только потом всмотрелся в искреннее лицо Лиллианы.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что говоришь, Лилли.
— Да, — прошептала она, боясь обмануться: в его голосе ей послышалась нотка согласия.
— Тогда возьми себе этого ребенка.
— О, Корбетт!
Без промедления, без размышлений она кинулась ему на шею, вложив всю свою благодарность в быстрый и горячий поцелуй. Однако, если Корбетта и удивил ее порыв, он не замедлил им воспользоваться. Поцелуй Корбетта был долгим и жадным, а рука смело скользнула вниз.
— О, Корбетт, ты должен остановиться… — шептала она.
— Должен? Я? — хрипло возразил он. — Когда ты обнимаешь меня, когда ты целуешь меня так пылко и так нежно шепчешь мое имя, ты в самом деле думаешь, что можешь меня остановить?
Лиллиана невольно вспыхнула. Она уже хорошо знала, какое это наслаждение — быть в его объятиях. Несмотря на суровый вид, он уже не раз доказал, что способен быть беспредельно нежным, когда это ему понадобится.
Тем не менее было бы неосмотрительно давать ему в руки еще какие-то средства властвовать над нею. И она почувствовала несказанное облегчение, когда появление шумной группы рыцарей заставило их отпрянуть друг от друга.
Сэр Рокк не таил своего неудовольствия, направляясь к ним. Даже светлая бородка не могла скрыть, как негодующе задран его подбородок. Он остановился перед Корбеттом, словно не замечая Лиллиану.
— Последняя группа стражников готова для смотра и ждет тебя. Кроме того, я получил донесения от двух отрядов разведчиков.
— Прекрасно. Когда я вернусь в залу, я их выслушаю. — Корбетт обернулся к Лиллиане. — А сейчас я должен заняться другим делом.
— Но есть много такого, что тебе необходимо знать, — настаивал Рокк, бросив на Лиллиану подозрительный взгляд.
Лиллиана была растеряна и смущена. Она знала, что сэр Рокк недолюбливал ее с самого начала. А с тех пор как она обвинила его в убийстве и отправила в темницу, его недоверие к ней, очевидно, еще больше укрепилось. Это ставило ее, как хозяйку Оррика, в сложное положение. Конечно, разумнее всего было бы сделать все возможное, чтобы ослабить напряжение, возникшее между ними. Но она ничего не могла с собой поделать: он так подчеркнуто пытался умалить ее значение в собственном доме, что она приходила в бешенство.
— Что за смотр стражников? — спросила она, игнорируя Рокка и глядя прямо на Корбетта.
Он послал ей долгий внимательный взгляд, прежде чем ответить:
— Сегодня они должны принять решение: кому именно они обязуются преданно служить. И, следовательно, сделать выбор: оставаться ли им стражниками или заняться земледелием.
Он уже говорил об этом, и она знала, что ее гнев бессмыслен. Но когда на угрюмом лице Рокка промелькнула едва заметная издевательская ухмылка, она не смогла сдержать возмущения.
— Надо ли тебе ограничиваться только стражниками? — выпалила она. — Ну как же, ведь конюх может ненароком покалечить твоего любимого коня, а повар может подать при случае подпорченное блюдо. Бог свидетель, я могла бы изобрести еще сколько угодно хитроумных способов навредить тебе. Может быть, и я должна принести тебе присягу на верность?
Хотя лицо у Корбетта ожесточилось, его слова тем не менее звучали насмешливо:
— Сдается мне, что я уже принял такую присягу… и минуты еще не прошло. Ты так быстро отступаешься от своих слов?
Лиллиана смирилась мгновенно. Ему незачем было напоминать ей, что малышка Элиза оставлена здесь только с его согласия. Она взглянула на мужа с плохо скрываемой враждебностью.
— Тогда, сделай милость, займись своими делами. А мне нужно еще о многом позаботиться, чтобы как следует устроить новорожденную.
Она отступила на шаг назад, твердо намереваясь избавиться от их невыносимого присутствия. Но Корбетт поймал ее за руку:
— Нет никакой необходимости, чтобы ребенок спал в нашей комнате.
Он ничего не добавил к этому, но его выразительный взгляд не оставлял никаких сомнений по поводу того, что он имел в виду.
Лиллиане потребовалось все ее самообладание, чтобы удержаться от резкого ответа.
— Конечно, — подтвердила она. — Она будет спать со своей кормилицей.
Лиллиана торопливо вышла, сопровождаемая взглядами обоих мужчин. Она не сомневалась, что Рокк не станет скрывать свое недоверие к ней. Ну и пусть. Она тоже не слишком доверяла ему, хотя он и оказался невиновным в смерти ее отца.
Но Корбетт… Лиллиана не знала, что и думать. В какое-то мгновение заботливый и добрый, а в следующее — холодный и неумолимый. Он все время сбивал ее с толку.
