— Иногда ставка бывает слишком высокой, — сказал он. — Вызнаете, что правитель получил смертельную рану и призвал моего деда к себе впоследние минуты своей жизни. Жан Д`Англас работал с Золотой Птицей,реставрируя ее основание. Статуя была в его руках, когда ювелир вошел в тронныйзал. Жена албанца, Василики, была тоже призвана. Они были втроем, когдаАли-паша отдавал последние распоряжения. Мой дед должен был взять бриллиант,который албанец всегда хранил в кошеле на поясе, и разбить его. После этогонадлежало убить Василики. Али-паша чувствовал, что сможет спокойно умереть,лишь когда потеряет самое дорогое в жизни. Мой дед оказался перед страшнымвыбором: он любил Василики и состоял в тайной связи с ней. К счастью, ему непришлось принимать решение: едва закончив говорить, Янинский Лев умер.
Я испустил вздох облегчения, хотя был знаком с этой частьюистории. Печальные глаза ювелира заметили мое сочувствие.
— Это были жестокие времена, доктор. Увы, осознав, что егохозяина больше нет, мой дед поступил недостойно. В его руке был волшебныйкамень, а рядом находилась Золотая Птица, недавно залитое золото было ещетеплым. Он вдавил бриллиант в дно статуэтки и, искусно удалив излишки металла,сгладил основание. Когда золото остыло и затвердело, «Пиготт» оказалсяблагополучно спрятан в лучшем из укрытий. Василики дала Жану несколько мелкихбриллиантов, которые он расколол, имитируя разрушение большого камня. Вы, вероятно,знаете, что самый твердый из минералов легко разбить, если удар придется вточку сочленения кристалла. Ювелиры знают, как найти эту точку. Дед объявил осмерти правителя и уничтожении бриллианта. При албанском дворе царила суматоха,началась склока между претендентами на престол, и над всем этим витал призракСтамбула. Мой дед и Василики получили возможность исчезнуть, не вызываяподозрений.
— Король умер! Да здравствует король! — сказал Холмс.
— Вскоре после этого Жан Д`Англас и Василики обвенчались похристианскому обряду. В отношении статуэтки они решили подождать, считая, чтоона не пропадет из виду. Мой дед продолжал заниматься ювелирным делом ипроцветал. Золотая Птица вернулась в столицу Оттоманской империи, и ЖанД`Англас обдумывал, как завладеть ею. Но потом произошел непредвиденный случай.Птица была украдена у турецкого султана впавшим в немилость подданным. Стремясьубежать от гнева повелителя, этот человек прихватил первое, что попалось подруку: ведь золото ценится везде. Только двое знали, что «Пиготт» ещесуществует. Но когда Птица исчезла, мой дед обезумел. Остаток жизни он посвятилнапрасным поискам. Он стал одержим. Наконец он обратился за помощью к ДжонатануВайлду, королю преступного мира Англии.
Холмс получал удовольствие от того, что его теория находилаподтверждение, и кивал головой в такт повествованию.
— Вы думаете, что Жан Д`Англас рассказал Вайлду обриллианте? — спросил я.
— Похоже, что рассказал. В то время Вайлд был уже стар. Онразослал запросы по своей разветвленной организации, но ничего разузнать несумел. Вскоре Джонатан Вайлд умер. У моего деда развилась неизлечимая болезнь ион умер в страшных мучениях, завещав сыну найти Золотую Птицу. Мой отец такжебыл талантливым ювелиром и работал у китайского вельможи, создавая какие-тозолотые маски. Когда истек срок его договора в Пекине, прошел слух о краже наРодосе. Стало ясно, что Золотая Птица появилась снова. На сей раз она былаукрадена Гарри Хокером.
— Относительно Гарри Хокера, — перебил Холмс. — Ранее он состоялв организации Вайлда. Хокер услышал о тайне Золотой Птицы от своего хозяина и,когда узнал статуэтку в витрине, не смог побороть искушения завладеть ею.
— Мой отец так же представлял себе это, мистер Холмс. Кражана Родосе произошла в 1850 году, за три года до моего рождения.
Я с трудом сдержал возглас изумления: сидящий перед намичеловек был столь молод. Я готов был поклясться, что Василу Д`Англасу не меньшешестидесяти.
— Отец, — продолжал наш клиент, — поспешил вернуться изКитая, взяв с собой своего помощника. Как рассказывала моя мать, прошли слухи,что Хокер бежал в Будапешт, отец отправился туда. В 1853 году в порту Стамбулабыл зарезан человек. Что-то в этом случае заинтересовало моего отца, и онпослал своего помощника в Турцию. Китаец вернулся с сообщением, что жертвойоказался Гарри Хокер. Птица исчезла снова. На следующий год мой отец, которогопостигла та же странная болезнь, что и Жана Д`Англаса, скоропостижно скончался.
— Так, значит, ваш недуг — наследственного характера? — неудержался я от вопроса.
Несоразмерно большая голова утвердительно дернулась.
— Мы, конечно, должны согласиться с этим фактом, докторВатсон. Я, как и мои предшественники, был поражен не только стремлениемвозвратить Птицу, но и уродством.
— Китаец-подмастерье, о котором вы упомянули, — сказалХолмс, меняя тему, — вернулся ли он на родину после смерти вашего отца?
Наш клиент кивнул:
— Да, мистер Холмс. Я согласен с вашей мыслью: отец оченьдоверял своему помощнику, вероятно, между ними не было секретов.
Очевидно, мысль кристаллизовалась в моем мозгу.
— Ну конечно! Именно так Чу Санфу узнал о Золотой Птице.
Мое заявление не вызвало возражений, и я почувствовал, чтоосновная часть тайны раскрыта.
— Ну вот. История рассказана и неопределенности устранены, —произнес Холмс. — Будьте любезны, Ватсон, достаньте бриллиант.
Я был рад сделать это. Испытывая облегчение, я положилкамень на дубовую поверхность стола.
Васил Д`Англас, опираясь на трость, поднялся с кресла. Онуставился на сгусток огня, поискам которого отдал всю жизнь. Глухим голосомювелир проговорил:
— Я первый Д`Англас, который видит его после рокового дня в1822 году. Но он всегда принадлежал нам. Вещь смертельной красоты и источникпроклятий.
Неожиданно его глаза сверкнули фанатичным огнем и ротнеестественно скривился. Я заметил, что Холмс попятился от стола и его рукаопустилась в карман пиджака.
— Пусть исполнится приговор! — крикнул Д`Англас. Он вскочилсо стремительностью, которую невозможно было предположить в этом грузном теле.Трость мелькнула в его руке и бронзовый молот страшным ударом обрушился набриллиант. Д`Англас нашел критическую точку с поразительной точностью ивеликолепная драгоценность в одно мгновение превратилась в сверкающие осколки икрошки.
Я редко видел Холмса изумленным, но сейчас он стоял какгромом пораженный. Мне показалось, что в его взгляде сквозило восхищение.
Наш клиент тяжело дышал, но безумное выражение исчезло с еголица.
