class="p1">До полуночного предложения.
– Я не могу так поступить с Томом. И с Лоло. Это их день. Их Рождество, – говорю я. – Я и так уже дел наворотила. В любых других обстоятельствах я бы ни за что не уехала, – добавляю я. – Я по всем так соскучилась. Особенно по тебе. – Я сжимаю его руку. – Мне всегда непросто в это время года, но вы… Вы всегда старались сделать его для меня немного легче.
Боб берет меня за руку и сжимает мою ладонь в ответ.
– Я не смогу заменить тебе отца. Но я не жалею, что мы когда-то попытались.
Моргаю сквозь наворачивающиеся слезы – растроганные, горько-сладкие, от которых я в последнее время никуда не могу деться.
Вытираю слезинку.
– Боже. Видели бы меня сейчас люди из Нью-Йорка. Подумать только – Гринч на самом деле неженка!
– Ты всегда была нежной, – говорит Боб. – Просто хорошо скрывала это за жесткой оболочкой из карамели.
Смеюсь.
– Ну ты и скажешь!
Потягиваю свой напиток и закрываю глаза, откидываясь на спинку стула.
– Где Том? – спрашивает Боб. – На кухне, вместе со всеми?
Киваю, не открывая глаз.
– Он наконец дорвался до болоньезе.
– Лоло вегетарианка. Ни кусочка не съела.
– Многие люди вегетарианцы, Боб, – мягко говорю я, как будто сама не искала весь вчерашний день поводы раскритиковать ее.
– Знаю, – тяжело вздыхает он, – и она кажется милой девочкой.
В конце предложения слышится невысказанное «но», и я ничего не говорю, хотя знаю, что Боб этого хочет. Кэтрин-из-вчерашнего-утра с наслаждением бы перемыла косточки идеальной девушке Тома.
Новая я просто хочет…
– Я хочу, чтобы Том был счастлив, – признаюсь я вслух.
– Твое рождественское желание, а? – спрашивает Боб.
Удивленно посмеиваюсь.
– Как скажешь. Можно и так.
– И ты считаешь, что Том будет счастлив, если ты уйдешь?
– Ну, если его бывшая жена будет маячить на заднем фоне, пока он делает предложение Лоло, счастлив он точно не будет, – шучу я.
– И все-таки он решил остаться в Нью-Йорке. Помочь тебе. Привезти тебя с собой на Рождество.
– Ну да. Потому что он метит в святые. Ты же знаешь Тома. Классический случай старшего ребенка, он всегда должен делать все правильно.
Боб не отвечает, только покачивает стаканом, наблюдая, как виски плавно омывает стенки, приближаясь к краям, но не проливаясь.
– Знаешь, мы с Томом никогда не разговаривали. Не знаю почему. Наверное, потому что я все время был на работе, пока он был маленьким. Они с Нэнси стали не разлей вода. Он привык всем с ней делиться, а со мной…
Боб пожимает плечами. Подносит стакан к губам и делает глоток. Продолжает:
– В общем, я наловчился следить за Томом. Так я узнавал, что он думает. Чувствует. И поскольку я так давно это делаю и так хорошо научился его считывать, я стал замечать, что у него на лице… Иногда его выражение ой как много всего говорит.
Я понимаю, что Боб вот-вот скажет что-то такое, чего мои защитные стены сейчас не вынесут, поэтому спешу свести все к шутке. Наклоняюсь и заговорщически шепчу:
– Боб. Ты что, хочешь мне сказать, что умеешь читать мысли своего сына?
Он фыркает.
– Нет, конечно.
С облегчением откидываюсь обратно.
– Я хочу сказать, что умею читать его сердце, – абсолютно серьезно продолжает Боб. – Я все понял в ту же секунду, как он вылез из той фуры. Знаешь, чего он хочет? Совсем не Лоло.
36. Кэтрин
24 декабря, 15:00
Я не успеваю выпытать у Боба, что он хотел сказать этим откровением, потому что дверь его кабинета распахивают дочки Мередит, едва не подпрыгивающие оттого, что им подвернулась возможность показать «тете Кэти» свои рисунки Санты.
Наверное, из-за огромного количества украшений рождественский дух и сентиментальность отравляют дом Уолшей не хуже асбеста, потому что у меня наворачиваются слезы от мысли, что я все еще тетя Кэти.
Умом я понимаю, что Клара, младшая из девочек, была совсем маленькой, когда мы с Томом разошлись, и, скорее всего, меня почти не помнит, но все равно.
Тетя.
Все-таки мое сердце становится больше в три раза. Потому что счастье, наполняющее меня оттого, что меня все еще считают частью семьи, пускай опосредованно, по силе может сравниться с тем, что я испытала от слов Боба.
От слов, которые все еще крутятся у меня в голове, даже когда я объявляю, что обе мои племянницы одинаково хорошо нарисовали Санту. Бывшие племянницы. Как я могла забыть.
Но все-таки…
«Я все понял в ту же секунду, как он вылез из той фуры. Знаешь, чего он хочет? Совсем не Лоло».
– Пойдем, дедуль! – София протягивает Бобу руку. – Мама говорит, пора смотреть «Эту замечательную жизнь» перед ужином.
– Да ты что. – Боб поднимается на ноги и берет внучку за руку, несмотря на то, что ее ладошка измазана в чем-то, напоминающем глазурь. – Как думаешь, могу я предложить голосование за «Рождественские каникулы»?
– Можешь, конечно, предложить голосование. – София тащит его из комнаты. – Но, полагаю, тебе это не поможет.
Боб оборачивается и встречается со мной взглядом, поднимая брови. «Полагаю?» – говорит он одними губами.
– И ты тоже, тетя Кэти. – Клара пытается поднять меня из кресла. – Вся семья смотрит!
– Знаешь что? – говорю я, позволяя ей увести себя из комнаты. – Мне нужно кое-что захватить со второго этажа. Спущусь через минутку.
Задумываюсь, не считается ли смертным грехом врать детям в канун Рождества. А потом вспоминаю: Санта. Величайший обман всех времен и народов. Я в порядке.
София все равно подозрительно на меня смотрит.
– Что тебе нужно забрать?
Э-э-эм…
– Таблетки, – вырывается у меня, – меня вчера неплохо потрепало. Теперь нужно принимать таблетки для головы.
Это очень близко к правде, потому что от одной только мысли о том, чтобы смотреть «Эту прекрасную жизнь» в одной комнате с Томом и Лоло, устроившимися на диване, у меня начинает болеть голова.
«Я все понял в ту же секунду, как он вылез из той фуры. Знаешь, чего он хочет? Совсем не Лоло».
«Чтоб тебя, Боб, – думаю я, поднимаясь по лестнице. – Ты что, меня совсем не знаешь? Я не верю в желания, мечты и единорогов. Я не могу себе позволить, чтобы люди носились, сеяли надежду направо и налево и пускали под откос мою вполне приемлемую жизнь…»
Разумеется, все лекарства, которые мне выдали в больнице, были украдены вместе с сумкой и чемоданом, но в ванной на втором этаже, в шкафчике, я нахожу пузырек ибупрофена. Принимаю парочку таблеток и запиваю водой из-под крана.
Выпрямляюсь, утираю рот
