узелок.
— Пользуйтесь, — сказал он, протягивая мне исправную магическую ограду Готреда.
— О, благодарю вас, господин Ллир.
И тут нашу беседу прервали мои заграничные гости, о которых я временно совсем позабыл, будучи поглощен трудами на благо родного королевства.
— Прошу прощения, господа, — это был голос Бабушки Горлума, — а что все-таки с Элрондом?
— Да, действительно, уважаемый Ллир, — обратился я ко все еще сидящему на полу Чародею. — Теперь, когда мы с вами совершили столь полезный обеим сторонам обмен, не могли бы все же раскрыть нам, куда делся наш незадачливый искатель великих свершений?
— Свершает, — старик неловко поднимался с пола; подскочившие Арсин и Леголас потянули его за руки вверх и благополучно поставили на ноги.
— Что вы имеете в виду? — спросила Бабушка.
— Свершает, — повторил Ллир, направляясь к креслу. — Великие деяния свершает. У меня на огороде. Или вы думаете, что ухаживать за огородом величайшего из магов — это не великое деяние?
Не дослушав величайшего из магов, ребята — а за ними и я, пишущий эти строки, — бросились прочь из дома.
Лес за пределами поляны оставался таким же, каким был раньше, зато сама поляна превратилась в сплошное болото. Даже трава — там, где она чудом сохранилась, — стелилась по невиданной грязи, побитая сумасшедшим магическим ливнем. Деревья в саду позади дома стояли полностью лишенные листвы, с обломанными ветвями, и только самые толстые сучья торчали в стороны от ободранных стволов. А уж огород…
По огороду бродило загадочное и странное существо, в коем спутники мои сумели-таки угадать владыку эльфов Раздола.
— Элронд! — воскликнул Дима-Гэндальф, прыгая с крыльца в грязь и хватаясь за стену дома, чтобы не упасть. — Элронд!
Не щадя ног и одежд, все мы спустились с крыльца и, по колено проваливаясь в грязь, отправились к бывшему огороду. Сейчас уже ничто, кроме вбитых по углам столбов, на которых раньше держался низенький плетень, не напоминало о том, что когда-то здесь что-то росло — разве что зеленые лохмотья, то тут, то там, плававшие на поверхности новообразовавшегося болота. И посреди этого дикого запустения с сосредоточенным видом бродил владыка Раздола.
Да простят мне ищущие исторической истины читатели, но я все же не решусь подробно описывать на этих страницах внешний вид Элронда. Скажу лишь, что из одежды на нем не осталось почти ничего, зато ее успешно заменял внушительный слой грязи, покрывавший его с ног до головы. Было очевидным как то, что Элронд долго куда-то катился, смываемый потоками ллировского дождя, так и то, что наше появление интересовало его довольно слабо. Владыка самозабвенно лепил из жидкой грязи некие подобия грядок и втыкал в них пучки зелени, которые ему удавалось отыскать в этом болоте. Приглядевшись, я даже увидел одну относительно целую морковку, воткнутую, правда, вверх ногами.
Не боясь испачкаться — надо отдать им должное! — друзья некоторое время пытались трясти Элронда за руки и за плечи, но тот никак не хотел отрываться от своего захватывающего труда.
— Оставьте, друзья мои, — сказал им я. — Вам не удастся ничего от него добиться. Он зачарован.
Это действительно были чары, наложенные, очевидно, Ллиром, и чары довольно мощные — я не был уверен, что смогу самостоятельно их разрушить. Однако, владыка Элронд по крайней мере не пытался поливать свои посадки, и это уже давало мне некоторую надежду.
Громкий вопль, исходивший, очевидно, из недр дома или с его крыльца, вынудил нас оставить Элронда наедине с огородом и еще раз пересечь болото. Вопль повторился, когда мы уже подходили ко входу дома: на крыльце стоял Ллир и громко ругался, выражая свое неудовольствие по поводу разорения садя и огорода. Мы остановились, не доходя до крыльца нескольких шагов.
— Сами виноваты, нефиг было дождь вызывать, — насупленно пробурчал кто-то из лихолесских.
Ллир вдруг смолк, недоуменно посмотрев на нас.
— А ведь и то верно, — задумчиво сказал он и повернулся, чтобы уйти в дом.
— Постойте, любезнейший Ллир! — поспешил я окликнуть Чародея, пока тот не исчез. — Мы вынуждены обратиться к вам с просьбой снять чары с того юноши, Элронда.
Ллир вернулся.
— С юноши? Так ведь он сам хотел…
— Возможно, он недостаточно точно сформулировал просьбу, — сказал я.
Старик пожал плечами.
— Да пожалуйста, мне не жалко. Это была такая простая магия, мне пришлось заплести только один узелок. Развяжите его, и чары спадут, — он снова собрался уходить в дом.
— Эй, а узел-то где? — спросили лихолесские.
— Узел? Да я его выбросил за окно — то, которое в сад выходит.
Ллир повернулся и теперь уже совсем ушел в дом, захлопнув за собой дверь. Все ошеломленно молчали, понимая, что после магического ливня искать узел бессмысленно.
Уже некоторое время терзала меня неясная мысль о том, все идет как-то не совсем так, как должно бы. Пророчество об Алой Книге свидетельствовало, что произойдет необычное и великое, когда Книга будет раскрыта. Конечно, встреча с полусумасшедшим творцом магической ограды королевства — это необычно, но необычно лишь в житейском плане; с точки зрения магии этого можно было ожидать. Разумеется, обретение предмета, являющего собой воплощение и олицетворение магической стены — это великое событие для всего королевства, но магия подразумевает иное под «великим»… Наверное, я подсознательно ждал чего-то иного, и иное произошло.
— Дядюшка! Дядюшка Гвэл! — голос принцессы раздался со стороны леса, и все мы вздрогнули.
Мы обернулись.
На границе, разделяющей залитый солнцем зеленый лес и образовавшееся не столь давно болото, стояла принцесса Джоан и махала рукой. Рядом с ней, с выражением страдания и покорности на лице, опирался о ствол дерева… — я не поверил тогда своим глазам, и до сих с содроганием в сердце вспоминаю мысли об автоматизированных пивоварнях, промелькнувшие в моей голове в тот момент, — рядом с принцессой стоял фон Маслякофф, барон из России.
— Дядюшка! — снова воскликнула принцесса.
— О, дитя мое! — воскликнул и я и, теряя последние
