смыкая глаз, и не напрасно.
Вместе с рассветом перед домом бабушки Нюры появляется толпа одарённых. Наплевав на запрет никуда не выходить, я босиком выбегаю на улицу. Бегу к калитке и распахиваю её настежь.
— Эмма! — восклицает Аарон. — Быстро в дом!
Передо мной расступаются и позволяют подойти к нему. На бледном лице мужчины вижу свежие ссадины, возле виска запеклась кровь.
Я обхватываю его лицо ладонями, с беспокойством рассматриваю, сердце стучит и сжимается от вида ослабленного дознавателя.
— Эмма, я в порядке, — заявляет Аарон, делает шаг назад и убирает мои руки. — Я просто выплеснул всю силу.
Мой порыв обнять дознаватель пресекает, удерживая за запястья.
— Не стоит бросаться на шею мужчине, — шепчет он над моим ухом. — Иди к брату, — Аарон отпускает меня и уже громче добавляет: — Эмир в порядке. Не стоило так беспокоится.
Вынужденная отойти и смущенная столь холодной встречей, я окидываю взглядом всех присутствующих.
Одарённые вокруг молчат, их не меньше двадцати, из-за чего я не сразу замечаю, что среди них с безразличием стоит мой брат.
— Эмир, — тихо окликаю его, но не получив никакой реакции, замираю, не зная, что делать.
Его взгляд отсутствующий, а на лице ни одной эмоции. Он послушно исполняет все, что ему говорят. Идти, стоять, сделать шаг вправо или помочь нести дорожную сумку. Я щипаю Эмира за плечо, машу перед его глазами ладонью, но не вижу никакой реакции.
— Его уведут к целителю снимать влияние, — говорит Аарон. — Пока Эмир приходит в себя, ты можешь пожить в свободной гостевой комнате в моем доме, либо остаться здесь.
— Я хочу быть рядом с братом, — говорю, сглатывая ком в горле.
— В таком случае собирайся.
* * *
Обратно возвращаюсь поникшая. Прохожу мимо бабушки Нюры, которая стоит возле крыльца, старясь улыбаться. Ведь я должна быть рада тому, что моего брата спасли. Но испытываю смешанные чувства из-за отстранённости Аарона.
— Спасибо, что приютили. Рада была познакомиться, — искренне благодарю её и захожу в дом.
Мои сборы продолжаются недолго. Ведь никаких вещей, кроме постиранного и заштопанного платья, которое испортилось во время дороги, у меня нет. Чтобы хоть как-то потянуть время я расчёсываю волосы, тщательно проходя по каждой пряди гребнем.
— Вижу, что мается твоё сердечко, — говорит бабушка Нюра.
— Я просто несколько обеспокоена, что мой брат находится под влиянием, — говорю полуправду, а сама тайком рассматриваю в окно дознавателя.
— Обожди немного, — продолжает бабушка, уверенная в своих доводах. — Мужчина никогда не будет смотреть на женщину таким взглядом, если она ему безразлична. Уж я-то знаю.
— Увы, вы ошиблись, — поджимаю губы и прячу взгляд.
— Дар Аарона часто мешает ему. Он знает, правду, но никогда не учитывает, что она может изменится.
— Я не совсем понимаю.
— Поймешь, — с улыбкой произносит бабушка Нюра. — А теперь ступай, лошадей уже вывели.
Когда я выхожу на улицу, все уже готово к отъезду.
— Прошу, — улыбается один из одаренных и подводит ко мне лошадь.
Принимаю поводья и с помощью мужчины сажусь в седло.
Я замечаю, что почти все одаренные в той или иной мере потрепаны. Почти у всех одежда в грязи и порвана, на руках и лице ссадины, но делиться подробностями и рассказывать, произошедшие события никто не спешит.
Я пытаюсь завязать разговор с Эмиром, ровняюсь с ним и спрашиваю, что произошло. Находясь под влиянием, брат послушно рассказывает. А я представляю, как одаренные из осеннего леса окружили ювелира и его сторонников и потребовали сдаться.
Несмотря на численное превосходство предатели сопротивлялись до последнего и использовали все свои силы для того, чтобы уйти. И у них вполне могло получиться, ведь на их стороне сражалась ведьма, которая не брезговала прибегать к кровавым ритуалам, напитывая тьму кровью.
На одаренных из осеннего леса неслись твари с горящими глазами отдалённо напоминавших животных, под ногами стелилась тьма и вздергивала вверх, а после бросала с огромной высоты вниз. Отвлеченные сражением с тварями, вынужденные отбиваться, одаренные упускали возможность использовать свою силу против противника, действуя с запозданием.
Вокруг бил ветер, падали деревья, под ногами образовывались огромные ямы, которые моментально наполнялись водой, ювелир сковывал цепями и беспощадно душил всех подряд.
Но численное превосходство и умение использовать свой дар были на стороне одаренных из осеннего леса. Они помогали попавшим в беду товарищам, смягчили их падения, опутывали цепи ветками деревьев, оттаскивая от шеи, скидывали тварей в ямы и слаженно работали против противника.
Эмир пересказывает сухо, не вдаётся в подробности и не называет имён. Краткий пересказ и не более. Но и этого мне хватило, чтобы по коже побежали мурашки, а сердце охватила тревога.
Я пытаюсь расспросить его о том, что было дальше, как пленили предателей и где они сейчас, но со мной равняется Аарон.
— Эмир, довольно, — мягко говорит он. — Пленные отправлены в темницу, все остальное не для женских ушей.
Недовольно фыркаю и закатываю глаза.
— Когда он придет в себя?
— Недели три не более. За это время я успею подготовить тебе документы. Одни будут на твоё настоящее имя, чтобы ты могла жить среди одарённых, а другие поддельные для того, чтобы выходить к людям, — Аарон делает паузу и, смерив меня взглядом, продолжает: — Но пока осенний лес покидать не советую. Подожди решение совета насчет одаренных огнём. Я уверен, они пересмотрят закон, но на это может уйти год. Заработать с помощью своего дара ты сможешь много, нуждаться ни в чём не будешь. Местные кузницы давно страдают от слишком грубой обработки металла, а ювелир не справляется с заказами. Я выделю тебе дом, в котором ты сможешь жить сколько захочешь, но в любой момент ты вольна его покинуть.
— Спасибо, — шепчу с комом в горле. — Выходит, ты отпускаешь меня?
— Выходит так, — ровным голосом отвечает Аарон. — Здесь ты начинаешь новую жизнь.
Делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание, справляясь с горечью во рту, в горле першит и жжет.
— Эмма, целитель уверял, что поставит тебя на ноги за пару дней, но, возможно, тебе стоило остаться? — участливо спрашивает Аарон, чем неимоверно злит. — Пока мы не отошли слишком далеко, можно вернуться.
— Нет! — отвечаю слишком резко. — Теперь я сама решаю, что мне делать.
Я ловлю на себе заинтересованные взгляды одарённых. Видимо, наш разговор привлекает внимание. Чтобы не выяснять отношения при всех, подгоняю лошадь, отрываясь от брата и Аарона.
Перестраиваюсь в самое начало процессии и с упоением рассматриваю, как небольшие уютные домики на окраине сменяются на двухэтажные дома с частной территорией, делаю вид, что меня интересуют цветные вывески и лавки с товарами.
Я
